— Извините, мадам, мы, видимо, не поняли друг друга, — счел нужным объяснить путешественник, — я жил в Париже, но покинул его давно. Прежде чем оказаться в Австралии, я несколько лет жил в Калифорнии, отправился в Бразилию. Шесть лет прошло в странствиях, и поэтому я не могу сообщить вам свежих новостей из Парижа.
Мадам Бриссо нахмурилась.
— Что же сказала Клара? — с досадой произнесла она. — Однако вы были в Париже почти в одно время с нами, потому что не прошло еще шести лет, как мы поселились в Дарлинге, и мы можем поговорить о нашем милом Париже…
И мадам Бриссо принялась вслух вспоминать о своей парижской жизни. Путешественник охотно отвечал ей, хотя, по-видимому, он давно уже потерял привычку к такой праздной болтовне. Клара не принимала участия в их разговоре, но слушала с очевидным вниманием и иногда не могла скрыть волнения, вызванного, без сомнения, горестными воспоминаниями.
Между тем, по мере продолжения разговора, становилось очевидным, что хозяйка дома и путешественник принадлежали к разным слоям общества. Мадам Бриссо, муж которой держал магазин на улице Сен-Дени, бывшая купчиха, говорила только о лавочниках, о торговых делах и удовольствиях, свойственных мещанам. Золотоискатель, судя по его скупым фразам, бывал в высшем свете; его вкусы, как и его речь, обнаруживали светского человека, несмотря на внешнюю грубость обращения. Эти подробности не укрылись от мадам Бриссо, которая, будучи не в силах справиться со своим любопытством, вдруг спросила:
— А можно узнать ваше имя?
Путешественник ответил, улыбаясь:
— Меня зовут Жюстен де Мартиньи, я потомок благородной нормандской фамилии. К этому имени присоединяется титул виконта, но из всех моих преимуществ это наименее было мне полезно в Калифорнии и в Бразилии, и я подозреваю, что оно не более будет полезно на австралийских приисках, куда я отправляюсь. Поэтому я рассчитываю на мою физическую силу более, чем на титул, когда-то полученный моими предками в Старом Свете.
Несмотря на показное равнодушие к предрассудкам Старого Света, быть может, виконт де Мартиньи рад был в глубине души дать понять своим хорошеньким соотечественницам, что он не какой-нибудь проходимец-авантюрист.
Мадам Бриссо спросила с удивлением:
— Как, виконт, и вы, человек знатного происхождения, решились оставить Францию и Европу и отправиться в эти отдаленные края?
— Увы, мадам, я был богат, но, по моей вине или нет, а мое состояние исчезло, так что мной движет необходимость. Извините, — прибавил он озабоченно. — Я совсем было забыл, что вынужден ночевать на открытом воздухе, и что для моей лошади нужны путы… Есть они у вас в магазине?