Изнурительный труд требовал достойного отдыха. Для этих целей Сынок выбрал небольшой уютный ресторанчик под названием «Ниагара» и почти каждый вечер приводил в изумление его хозяев и посетителей своими необузданными выходками.
С последними у Сынка проблем никогда не возникало — требовалось лишь добраться до нужного градуса. И тогда… Первый же визит Сынка в это заведение едва не привел к трагедии. Правда, хозяин и сам был частично виноват — не смог удержаться от охватившего страну поветрия содержать в ресторанах крокодилов, змей и прочих гадов. Каким-то чудом он сумел достать ядозуба — единственную ядовитую ящерицу, обитающую на юге Северной Америки. Укус этого пресмыкающегося способен убить человека. Сынок долго рассматривал неуклюжее полуметровое существо, чем-то смахивающее на пестро раскрашенный деревянный обрубок, и, наконец, с сомнением процедил:
— Вешают, гады, лапшу на уши. Надо бы проверить.
Очевидно, внешний вид и безобидные манеры ядозуба вызывали сильные подозрения насчет его ядовитости. После непродолжительных размышлений Сынок отловил проходившего мимо официанта и предложил ему за некоторое вознаграждение сунуть палец в пасть мерзкой твари. Официант, не раз лично кормивший ящерицу живыми мышами, стал активно отказываться от предложенной ему чести пасть жертвой любопытства одного из посетителей. Сынок настаивал. Он немедленно подключил к делу Слоника, который должен был затолкать несговорчивого мужика в террариум. Назревал грандиозный скандал. К счастью, у Сынка еще сохранилась капелька разума, а в подсобке ресторана — живой кролик. После титанических усилий честной компании удалось довести ядозуба до белого каления и заставить его вцепиться в неподходящую по размерам добычу. Кролик сдох, Сынок более-менее удовлетворил свое любопытство.
На этот раз Сынок был настроен миролюбиво. Он меланхолично поглаживал то свою даму сердца, то подругу Слоника и с циничной ухмылкой поглядывал на соседний столик. Сидящая там парочка давала повод для этого. За столиком полным ходом шла любовная игра по финансовым правилам рынка. Импозантный мужчина лет сорока пяти — недавний инженер, музыкант или представитель другой, гарантирующей нищенство профессии, с брезгливой учтивостью ухаживал за бабуськой лет семидесяти с гаком. Чем-то эта парочка напоминала кролика, попавшего в лапы к ядозубу.
Сынок несколькими умелыми движениями разворотил бок принесенному официантом рябчику.
— Жарко ведь. Разделись бы, что ли, — небрежно бросил он милым дамам.
— Как это? Прямо здесь? — изумленно уставились они на него.