— Старик настучит.
— А откуда ему знать, кто мы такие? Сообразить надо.
Бывший учитель Иван Афанасьевич Ревякин, выйдя на пенсию, поселился на старом, заброшенном хуторе. С помощью учеников привел в порядок дом, завел пчел. За десять лет крепко встал на ноги, сколотил небольшой капиталец. Но жил старик скромно, большую часть денег вложил в устройство коровника. Решил завести маленькое стадо породистых коров. Для кого старался? Ну не для себя же — жить осталось всего ничего. Может, для дочки, давным-давно уехавшей с мужем в Крым. А скорее всего, старик, теперь уже на собственном примере, продолжал учить молодых: если я в свои семьдесят могу честным трудом на жизнь заработать, то уж вы и подавно.
Весь этот день Иван Афанасьевич возился по хозяйству. Намаялся, присел отдохнуть на скамеечке возле дома. Накатили сумерки. Ревякин хотел встать, идти в дом, но тут из-за угла появились двое. Старик испугался. Почему они вышли из-за дома? Добрые люди всегда проходят по двору, открыто, не скрываясь. В предчувствии чего-то ужасного тревожно застучало сердце в груди.
Незнакомцы молча уселись на скамейку — по обе стороны от бывшего учителя. По-прежнему царившая тишина была страшнее самых изощренных угроз.
— Кто вы такие? Что вам надо? — не выдержал Иван Афанасьевич.
— Он еще спрашивает, что нам надо, — мрачно процедил сидевший слева от старика Сыч и вдруг, развернувшись, хлестко ударил старика по лицу. — Деньги давай, старый пень.
Приходя в себя от удара, Ревякин замотал головой. Грабители приняли это движение за отказ.
— Ну, сейчас он у меня получит! — Лишай метнулся во двор. Вернулся он, держа в руках деревянный кол.
— Будешь говорить, скотина? — он ударил жертву колом по плечу.
Старик вскрикнул от боли. Он попытался поднять руку, чтобы защититься от очередного удара, но она не повиновалась.
— Не бейте, не надо! — закричал он изо всех сил, в тайне надеясь, что его кто-нибудь услышит.
— Не ори, падла. Лучше скажи, где деньги лежат, и мы тебя больше не тронем.
— В спальне… на тумбочке… в шкатулке.
— Ты последи за ним, а я мигом, — бросил Сыч Лишаю и исчез в доме. Через две минуты он вернулся, держа в руке кучу мятых бумажек. — Триста кусков. И это все? Врет, падаль.
Сыч схватил Ревякина за ворот рубашки, рывком стащил со скамейки, бросил на землю. Старик благоразумно не сопротивлялся, понимая, что этим сделает себе только хуже. Лишай снова взялся за кол.
— Смотри, по кумполу не бей, — предостерег напарника Сыч. Он с наслаждением пинал лежащего ногами.
Кол опустился на распростертое тело, сломав ребро. Не выдержав издевательств, Ревякин попытался встать на ноги, но был сбит жестоким ударом в печень.