Вскоре после этого случая при первой же встрече в новой школе какой-то семилетний мальчик назвал меня «паки». К этому времени я уже знал, что это ругательство, и ударил его, как мне кажется, в живот[56]. Как и большинство хулиганов, он закричал и стал звать на помощь учителя, и в результате я оказался в кабинете директора школы. Мистер Йелланд, обладавший совершенно понятным отвращением к драке, был взбешен. Я рассказал ему, что произошло, он отпустил меня, и я вышел, все еще страшно напуганный. По-видимому, мистер Йелланд отличался еще большим отвращением к проявлениям расизма, поскольку мой соперник был на неделю отлучен от школы.
Эти банальные примеры примитивного расизма весьма незначительны, и я не могу сказать, что страдал от проявлений расизма на протяжении всей жизни. Моя мать индианка, но у меня не очень темная кожа, так что меня часто принимают за итальянца или испанца. У меня настоящее английское имя и такой акцент, который позволил бы работать диктором на радио BBC. Я был в Индии несколько раз, но только по работе или в качестве туриста. В одном из путешествий я нашел место, откуда происходит моя родня, но с научной точки зрения это не представляло большого интереса; я выяснил только, что ДНК, доставшаяся мне от матери, появилась где-то в районе Мумбаи примерно 20 тысяч лет назад. Никакого озарения не произошло: я имею к Индии такое же отношение, как крикет. Ни моя мама, ни ее родители никогда не бывали в Индии. Еще до их рождения их родители переселились в Гайану (Южная Америка), где моя мама провела первые 20 лет жизни, прежде чем перебралась в Англию, как сделали многие женщины из Гайаны, когда Англии понадобился медицинский персонал для Национальной системы здравоохранения. Теперь мама живет в Канаде.
Мой отец родился в Скарбурге, Йоркшир, а его семья жила на северо-востоке Англии как минимум с XVII века. Семья Резерфордов прочно связана с этой местностью и имеет собственный тартан[57] и девиз: nec sorte, nec fato (не случай и не судьба). На мой взгляд, этот девиз имеет непосредственное отношение к эволюции и генетике.
Когда отцу было пять лет, семья эмигрировала в Новую Зеландию, где уже было немало Резерфордов, включая знаменитого Эрнеста[58], но в двадцатилетнем возрасте отец отправился обратно на родину. Сестра отца, моя тетя, по-прежнему живет на другом краю света и от австрийского еврея имеет сына, моего двоюродного брата – такого же совершеннейшего новозеландца, как и две его дочери, мои двоюродные племянницы. Мои родители развелись, когда мне было примерно восемь лет, и мы стали жить с подругой (а теперь уже женой) отца, которая вырастила нас, как собственных детей. Она родом из Восточной Англии, и надгробия ее предков по материнской линии от XVII века до наших дней возвышаются на церковном кладбище в Эссексе. Ее отец и его сестра были сиротами. Их вырастили сестры милосердия в Ливерпуле. Однако когда мы пытались восстановить семейное дерево, оказалось, что ее дед, возможно, был евреем из России по имени Джозеф Абрахамс, принявший при натурализации имя Джозеф Адамс и полностью порвавший со своей историей