Розы на стене (Вонсович) - страница 29

Глава 29

Гюнтер

Наверное, я поступил не слишком красиво, не дав Фридерике выбора, но не смог удержаться. Да и разочарование дало себя знать: в центре лабиринта фонил банальный парковый артефакт, создающий закрытые места для парочек, нуждающихся в срочном уединении. Думаю, герцог пользовался этими возможностями неоднократно. Артефакт, сдвигающий кусты, отключался очень легко, так что выйти наружу, не повреждая розы, труда бы не составило, во всяком случае для меня. Да и взломать артефакт телепорта тоже несложно — в арке стоял совсем примитивный и безо всякой защиты. Но герцог сказал — через поцелуй, значит, через поцелуй. Не будем огорчать Его Светлость, пусть он сейчас спит и даже не подозревает, что все пошло по незапланированному сценарию. Целоваться Фридерика не умела. Совсем. Уверен, что и согласилась она лишь потому, что я не дал подумать. Правда, дал возможность поцеловать первой. Она уставилась с явным ужасом, заманчиво прикусив губку, потом порозовела и очень аккуратно чмокнула в щеку, словно я был хрупкой синьской вазой. Такой поцелуй не разбудил бы и новорожденного ребенка, не то что портал, рассчитанный на куда более глубокое проявление чувств. Этак мы из лабиринта не выберемся, пока герцог не соизволит выспаться. Пришлось взять активацию в свои руки, точнее – губы. Ни возмущенных писков, ни протестов не последовало, инорита отдалась поцелую почти с такой же страстью, как занималась исцелением. Поцелуй оказался оглушающим. Настолько, что я еле удержался от того, чтобы не плюнуть на телепортацию, не вытащить Фридерику из арки и не продолжить в более удобных условиях. Но… лабиринт и храпящий под боком герцог не способствовали романтике. Да и, пожалуй, я вряд ли удовлетворюсь одними поцелуями, а Фридерика не согласится на продолжение. Ее не убедить, что местные телепорты открываются только так, в горизонтальной плоскости. Артефакт телепорта сработал, засияв перед нами радужной пленкой. Если мы не выйдем сейчас, то к нам непременно кто-то вломится. Поэтому я последний раз обвел языком ее губы, зачем-то пытаясь запомнить вкус, подхватил даму под руку и шагнул вперед к толпе гостей, глазеющих на вход в лабиринт. Что характерно, спасать герцога никто не рвался. — А Его Светлость? – уточнил незнакомый инор с бляхой целителя. Рядом с ним неожиданно оказался Фальк, сейчас пристально рассматривавший Фридерику. Его подозрения понятны: легкая растрепанность и припухшие губы намекают на то, чем мы сейчас занимались. Выглядела она крайне соблазнительно, и не только для Фалька, поэтому пришлось собрать всю силу воли, чтобы не отвлекаться дальше, и ответить. — Его Светлость решил отдохнуть, — пояснил я. Портал еще не захлопнулся, поэтому я предложил: – Можете пройти сами и убедиться. Целитель, по всей видимости, тот самый Фогель, у дома которого пышно разрослась роза сомнительных достоинств, подозрительно посмотрел на все еще мерцающий телепорт, но спасать нанимателя не поторопился. Даже шага туда не сделал. А ведь, скорее всего, именно его вызвала Матильда артефактом, когда я засек срабатывание. Но если не ради супруга, тогда ради кого? Сына? Но почему тогда она не сообщила о проблеме мужу, позволив тому спокойно развлекаться? — Если Его Светлость решил отдохнуть, пусть отдыхает. Он удобно устроился? – Вполне, – любезно ответил я. — На единственной парковой скамеечке рядом с телепортом. – Он решил отдохнуть сам или ему поспособствовали? — подозрительно уточнил Фальк. Кто-то из гостей тут же вспомнил, что мы с герцогом соперничали за прекрасную леди Штрауб и заволновался за целостность хозяина этого дома, но Циммерман тут же положил конец разговорам, заявив, что Его Светлость просто проявлял вежливость к невесте друга детства супруги, а если кому-то что-то показалось, то это ничего еще не значит. Сопровождал он слова столь грозным взглядом, что разговоры тут же затихли. — Конечно, поспособствовали, – усмехнулся я Фальку. – Многочисленные рюмки, наложившиеся… Впрочем, Его Светлости вряд ли понравится, если я скажу, на что они наложились. Фогель чуть заметно нахмурился. О пагубной привычке герцога знал наверняка, но свое знание так же наверняка держал в тайне. Целительская ли этика была тому причиной? Или замечательный розовый куст? У меня создалось впечатление, что около герцогского особняка таких роз не было – скрыть их можно только на фоне сильных заклинаний, но пока я не видел в зоне действия охранок ничего подходящего. Обычные розы и обычные артефакты. Причем и то и другое -- по отдельности. – Да, у Его Светлости есть некоторые проблемы со здоровьем, – решил вильнуть целитель, – но он, как это обычно бывает у мужчин, не придает этому значения. – Рика, мне нужно сказать тебе пару слов наедине. Фальк потянул на себя Фридерику, а я с удивлением обнаружил, что прижимаю ее к себе довольно собственнически, отнюдь не так, как предполагают наши отношения «охранник- охраняемая». Она словно очнулась, вздрогнула и попыталась от меня избавиться. Но отдавать ее всяким фалькам? Ну уж нет. – Инор Фальк, вы не будете разговаривать с моей невестой наедине. У вас слишком сильная склонность к глупым шуткам. – Да! – вспомнил полковник. – Инор Вайнер вывел шерсть с приезжего капитана с большим трудом, а заглянувшие в целительское отделение информировали меня о новой волне «Черного ветра», выразившейся в появлении странных мутантов. Хотите нас засадить еще под один карантин? – Было бы неплохо, – скривился Фальк. – Не выйдет! – гаркнул полковник. – На все время пребывания леди Штрауб я запрещаю вам появляться в гарнизоне. Только не хватало, чтобы леди пожаловалась отцу. – Я не пожалуюсь. – Леди Штрауб, я ценю вашу деликатность, – Циммерман даже приложил руку к груди, – но не нужно проявлять снисходительность к чужому плохому воспитанию. – И к Фальку: – Будете вести свои дела с Вайнером до отъезда леди Штрауб снаружи. Хватит нам Бруна. Фальк скривился и посмотрел на меня так, словно это я скормил Кремеру злополучную конфету, а потом пытался обсыпать Фридерику какой-то пакостью. – Инор полковник, не того вы наказываете, – укоризненно сказал он. – Вам бы обратить пристальное внимание на капитана Штадена. Вот кто главная причина происходящего. – Потому что ему не нравится, что вы ухаживаете за его невестой? – понятливо спросил Циммерман. – Да, в гарнизоне капитан Штаден уже многих офицеров призвал к порядку. Фальк посмотрел на меня прямо-таки с ненавистью, но взглядов я давно не пугаюсь, а никакого урона он не нанесет, сколько ни будет здесь стоять и злиться. Впрочем, зачем нам теперь тут стоять? – Дорогая, не пора ли нам на выход? – спросил я у Фридерики, больше не обращая внимания на этого паяца. – Хозяева нас покинули и неприлично задерживаться дольше. Она кивнула, упорно на меня не глядя. Но беспокоило меня не это, беспокоило молчание. Если женщина молчит, она наверняка задумала какую-то глупость. Ее рука лежала на моей, но была такая безжизненная и вялая, словно не она несколько минут назад перебирала мои волосы на затылке. Фальк подскочил к Фридерике с противоположной от меня стороны и зашептал: – Не сходи с ума. Он поиграет и бросит. И что потом? – Что? – голос был пустой и равнодушный, ни тени эмоции, словно все они остались там, в лабиринте. – Останешься с разбитым сердцем. – А как же твое зелье? – Какое? – с недоумением спросил он. – Которое его склеит. – На щеках Фридерики появился румянец, и она почти бодро продолжила: – Не волнуйся, мое сердце не так легко разбить. – Инор Фальк, не лезли бы вы к жениху и невесте, – заволновался полковник. – Они без вас разберутся. Пожалуй, капитан Штаден, я пойду с вами. Действительно, лакеи со спиртным так и не появились, певичка куда-то пропала, герцога, которому собирались вернуть ненужный подарок, теперь придется ждать до утра. Герцогини, к которой можно обратиться с этим же предложением, тоже нет. Фогель, лавируя между гостями, возвращался в особняк. Приходил ли он вообще ради герцога? Или это был жест дружеской поддержки Фалька? Но тот на герцогского целителя больше не смотрел, моя «невеста» привлекала его куда больше. – Рика, я не знаю, что мне сделать, чтобы ты отказалась от этой глупой затеи, – забубнил он, идя рядом. – Поверь, это в твоих же интересах. – Да что это такое! – возмутился Циммерман. – Инор Фальк, шли бы вы домой. Все равно леди Штрауб не обратит на вас внимание. Вы ей не ровня. Фальк зло поджал губы, я уж подумал, что он сейчас выложит полковнику правду, но нет, промолчал. Похоже, судьба Фридерики его действительно беспокоит, но не настолько, чтобы раскрыть, почему ей опасно выяснять причину смерти сестры. – У герцогов очень красивый дом, не так ли? – манерно сказала Фридерика, явно желая перевести разговор. – Да, – с облегчением согласился Циммерман. – И хозяева они очень гостеприимные. Всегда все высшего качества. – Особенно приглашенные актрисы, – не удержался Фальк. – И приглашенные актрисы в том числе, – полковник зло на него посмотрел. – Не вижу причины в этом сомневаться. Фальк довольно ехидно прищурился, с явным намеком, что Циммермана в актрисах интересует отнюдь не талант. У Циммермана начали раздуваться ноздри, все шло к очередному срыву с воплями на всю улицу. Командный голос полковника вырабатывался многочисленными тренировками, которыми он не пренебрегал и сейчас. – Спектакль сегодня был прекрасный, – заметила Фридерика. – Ничуть не хуже, чем в любом театре Гаэрры. Полковник отвлекся от Фалька и посмотрел на нее с приязнью. – Да, герцог очень внимательно относится к нуждам своего театра. – А не герцогиня? – удивился я. – Нет, театр существовал до нее, – пояснил Циммерман. – Наверняка останется и после. – После? Не выглядела Матильда ни умирающей, ни стремящейся избавиться от ненужного дома. Напротив, на вечере она выглядела на редкость здоровой, а уж про трогательное взаимопонимание супругов я много чего могу сказать. Но не буду. – Поговаривают, что в их семье не все гладко, и дело может дойти до развода. Не хотите вернуть невесту? – съехидничал Фальк. Становилось понятным внимание к Фридерике как к новой потенциальной герцогине. Красота, здоровье и титул – основа для зарождения чувства. Но не думаю, что Матильда легко выпустит из жемчужных зубок то, что туда уже попало, да и существует достаточно серьезное препятствие для развода. – Развода? Помнится, Матильда говорила, что у нее сын… – У него какие-то серьезные проблемы со здоровьем, – неуверенно ответил Циммерман. – Думаю, если герцог решит развестись, ему пойдут навстречу: свары из-за герцогства Гарму не нужны. Однако… Похоже, в одном Матильда права – герцогам Траттенским срочно нужно вливание крови со стороны. Не факт, что у нынешнего герцога получится сделать здорового наследника, с такими-то склонностями к травкам и алкоголю. – Когда это проблемы со здоровьем становились причиной лишения титула? – все же удивился я. – Особенно в таком возрасте. Болезненные дети иной раз вырастают в здоровяков. – Там что-то серьезное, – все так же неуверенно сказал Циммерман, почему-то вопросительно поглядывая на Фалька. – Говорят, после рождения ожидали, что ребенок умрет со дня на день. Герцог обвинял супругу, она – его. – Да, отголоски скандала гуляли по всему Траттену – согласился Фальк. – Но потом притихли, тем более что ребенок не выглядит больным, я его видел на прогулке. Обычный мальчик, подвижный и любознательный. – Сколько ему? – Года два. Очень похож на маму. – Значит, красивый, – равнодушно заключил я. Итак, Фогель недаром получает деньги. И фонит от его дома тоже недаром. Тянуть обреченного ребенка два года – это не каждый сможет. Понять бы еще, каким боком тут кусты, погибшая Марта и странная татуировка. Фальк подхватил Фридерику под руку и начал ей что-то шептать, явно настраивая против меня. Подслушивать я не стал: ничего интересного не услышу, а тратить энергию непонятно на что не стоит. Фальк наверняка делится своим ценным мнением о том, какой я плохой, а не о том, что же случилось в Траттене год назад. Циммерман недовольно сопел, косился на эту парочку, но поскольку я не выражал неудовольствия, решил тоже не обращать внимания. До гарнизона мы дошли мирно. Фальк внутрь не рвался, удовлетворился поцелуем руки Фридерики и обещанием пообедать завтра вместе. – Только с капитаном Штаденом, – грозно напомнил Циммерман. – Пока я за нее отвечаю, охрана обязательна. – Может, подпишете ей документы о практике и перестанете отвечать? – хитро предложил Фальк. – Толкаете на подлог, инор? – Циммерман смерил Фалька столь пренебрежительным взглядом, словно Вайнер с ним не договаривался, когда предлагал Фридерике отзыв без практики. – Надеюсь, что вас теперь нескоро увижу. С Фальком я прощаться не стал. Пока Циммерман читал лекцию о вреде подлогов для Гарма, мы с Фридерикой прошли через проходную. В целительском отделении было темно. Защита нас пропустила, не потревожив Вайнера, который сейчас уже наверняка спал. Я бросил короткое заклинание – да, спит, и крепко. У дверей в мою комнату Фридерика неожиданно остановилась и заявила: – Капитан Штаден, лучше я буду спать у себя. – Кому лучше? – хмуро спросил я. – Всем. – Боитесь не справиться с чувствами и напасть на меня ночью с поцелуями? Не буду возражать. – Что?! Это вы на меня напали с поцелуями. – Не напал, а провел активацию портала. Можно сказать, пожертвовал собой ради дела. И, кстати, не заметил, чтобы вам не понравилось. – Вынесите мой матрас. – Хотите сделать глупость – носите сами. Она сжала кулачки у лица, словно хотела меня стукнуть. И глаза потемнели, совсем как небо перед бурей. Глаза близко-близко. Так, что в них видна каждая крапинка. Так, что я могу разглядеть свое отражение. И губы. Пухлые, розовые, воспоминание о поцелуе которых еще очень живо. Наверное, что-то такое Фридерика увидела в моем взгляде, поскольку нервно облизнулась и сделала шаг назад. К двери, которая приглашающе раскрылась за ее спиной…