– Сейчас я расскажу тебе, что будет, – грустно начинает он. – Я ненадолго отвезу девочек к своим родителям. Ты приведешь голову в порядок и наладишь отношения с мамой и, дай бог, с сестрой. Помнишь, той, которая сейчас в реанимации лежит?
– Не бросай меня… пожалуйста. – Я ненавижу себя за жалкое нытье, но мысль о разлуке с Люком и девочками невыносима. Я словно вновь вижу, как от нас с мамой увозят малышку Элис. – Не забирай девочек, прошу.
Выражение лица Люка смягчается, в глазах вспыхивает сострадание.
– Я не бросаю тебя и не забираю девочек. В том смысле, который ты подразумеваешь. Я – не твой отец. Я вернусь через несколько дней, обещаю, и когда вернусь, мы с тобой вдвоем сядем, поговорим и попробуем спасти остатки нашего брака.
Люк уходит, а я смотрю ему вслед, вновь готовая разрыдаться.
Мой мир трещит по швам, и остановить его гибель могу только я. Я смотрю на телефон. Сообщения с угрозами мне не примерещились, я точно знаю, и мои нервы или эффект смены часовых поясов тут ни при чем. Кто-то ведет против меня гнусную игру. Кто-то рылся в моем мобильном. И на этот раз я не могу обвинить Марту.
Я высыпаю содержимое сумки на кровать и проверяю, все ли на месте. Раз некто потрудился удалить сообщения, он мог избавиться и от других улик.
Кровать, усыпанная множеством мелочей, напоминает парк после народного гулянья. Магазинные чеки, раньше аккуратно лежавшие в визитнице, – в основном за купленную в Америке еду; квитанция на арендованную машину; кошелек; губная помада – моя любимая, розовая, похожая на мамину; паспорт; упаковка бумажных носовых платков; прозрачная косметичка, которую я брала с собой в салон самолета; две ручки; карта острова Амелия и мой блокнот. Листаю его: страницы с записями про Элис вырваны. Коробочки из-под контактных линз тоже нет. Распечатанный снимок Элис и Марты, присланный по электронной почте, смят – раньше он был бережно свернут, а теперь истрепан. Все это ерунда по сравнению с отсутствием коричневого конверта. Фотографии, полученные от Ромы, исчезли.
– Черт!
Можно, конечно, попросить у Ромы новые снимки, но те были напечатанными и почему-то казались более настоящими, чем цифровые. Однако зацикливаться на них нельзя. Надо продумать, что делать дальше. Я начинаю засовывать вещи назад в сумку. Собираю чеки, складываю их в прежнем порядке, прячу в визитницу. Проверяю банковские карты, они все на месте. И только тут замечаю уголок листка, найденного в доме Элис, – того, где записан британский мобильный телефон. Листок засунут между моими правами и библиотечной карточкой Ханны.