К счастью, полицейские это замечают. Я приглаживаю Ханне волосы, целую в лоб:
– Не волнуйся, милая. Маме просто нужно поговорить с полицейскими по работе.
Ханна смотрит недоверчиво.
Люк следует в гостиную за нами. Надеюсь, он хочет меня морально поддержать, а не позлорадствовать над происходящим. Лицо у мужа мрачное. Он встает рядом со мной перед эркерным окном. Никто не садится.
– Слушаю вас, – профессиональным адвокатским голосом говорю я. – Чем могу помочь? И представьтесь, пожалуйста.
– Я констебль Эванс, а это мой коллега, констебль Дойл, – сообщает женщина. – А вы, сэр? – смотрит она на Люка.
– Люк Теннисон. Муж Клэр.
Эванс кивает и вновь смотрит на меня.
– Скажите, пожалуйста, где вы были сегодня ночью, с одиннадцати тридцати вечера до шести сорока пяти утра?
– Скажите, пожалуйста, в связи с чем вы спрашиваете?
Я обдумываю следующий шаг. Если бы меня считали невинным свидетелем какого-то происшествия, то подобного вопроса не задавали бы. Я – подозреваемая.
– К нам поступило заявление о порче автомобиля, – говорит Эванс.
– И почему вы спрашиваете об этом меня?
– Клэр адвокат, – поясняет Люк.
Полицейские переглядываются. Эванс переносит вес с одной ноги на другую и продолжает:
– Полагаю, вы знаете миссис Пиппу Стент, проживающую в Малберри-Хаус, на Черч-лейн, Литтл-Дрей.
– Да.
Тревожный колокольчик в голове звенит громче. Неужели Пиппа подала официальную жалобу по поводу происшествия в парке? Я тут же отбрасываю это предположение – оно не объясняет столь раннего визита. К тому же меня нельзя арестовать за то, что я забыла забрать девочек.
– Автомобиль миссис Стент сегодня ночью был поврежден. Умышленно поврежден.
– И вы подозреваете меня? – Я хмыкаю. – Зачем мне портить ее автомобиль?
– Насколько нам известно, вчера у вас с миссис Стент произошла размолвка.
– Пиппа обвиняет меня? Думает, я сделала что-то с ее машиной?!
– Расследование идет по нескольким направлениям. Это – одно из них, – отвечает Эванс.
– А что произошло с автомобилем Пиппы? – спрашивает Люк.
– На нем вмятина сзади, указывающая на удар фаркопом другого автомобиля. И еще надписи. – Эванс сверлит меня взглядом.
Я сама так смотрю на детей, когда требую от них признания в каком-нибудь проступке.
– Что за надписи? – уточняет Люк.
Эванс заглядывает в блокнот. В этом наверняка нет необходимости, но так положено.
– «Иуда. Предательница. Лицемерка».
Эванс многозначительно смотрит на меня. Ждет реакции.
– Очень недвусмысленно, – комментирую я и добавляю: – Но я тут ни при чем.
– Лобовое стекло и дверные ручки измазаны собачьими фекалиями, – продолжает Эванс. – У вас есть собака, миссис Теннисон?