Перед глазами ее вдруг мелькнули картины детства, картины беззаветной любви к ней отца, и ей хотелось зарыдать.
Слезы выступили на глаза, и она сжала грудь руками, как бы удерживая готовые вырваться из нее рыдания.
Но вот она глянула в окно; сквозь неопущенные шторы гостиной виднелось то же небо, усеянное звездами, и тот же молодой, но яркий полумесяц. Она моментально вспомнила, что он говорил ей, и решимость ее окрепла.
— Я должна это сделать для него, — сами собой шепнули ее губы, и она тихо побрела по темной анфиладе комнат босыми ногами, боясь наткнуться на мебель или разбить что-нибудь.
Вот и зала, по другую сторону которой виднелась зеркальная дверь в кабинет.
В большие венецианские окна падал тот же робкий блеск месяца. Он клетками лежал на паркете, проходя сквозь узоры занавесей… Ряд зеркал с другой стороны отразил ее крадущуюся фигуру и заставил плечи передернуться судорожной дрожью.
«Я воровка!» — мелькнуло у нее в голове.
А чей-то мрачный, укоризненный голос добавил: «И любовница убийцы».
На мгновение Елена Николаевна схватилась за спинку ближайшего стула и с выражением нечеловеческого мучения на своем прекрасном лице взглянула куда-то вверх, на край люстры, судорожно сжав шелковую обивку спинки.
Но вот она опять двинулась вперед.
Вот беззвучно приотворила дверь, вот она и в кабинете.
Тут пахло каким-то лекарством и сигарой. Терентьева прислушалась и услыхала явственно хриплое, но глубокое дыхание спящего.
В углу блеснул тот самый шкаф, который составлял цель ее путешествия. Но надо было раньше засунуть руку под подушку и достать старый толстый кошелек отца, тот самый, который она помнила с детства.
В этом кошельке лежит ключ, тоже знакомый ей. Его надо взять и им отворить шкаф. Терентьева приблизилась к постели.
Седая лысая голова покойно лежала на подушке.
Она кинула взгляд на лицо с закрытыми глазами, и опять чувство раскаяния шевельнулось в ее душе…
Но раздумывать и колебаться уже было поздно. Она делала это для него.
Просунув дрожащую руку под подушку, она вытащила кошель, раскрыла его.
Вот и ключ.
Она подошла к шкафу и, забыв положить обратно кошель, стала отворять его дверцы.
Но отчего дверцы не поддаются? Ведь это тот же ключ? Она знает его… Вот семь бороздок., вот излом… Ага, он с секретом… Боже! А она не знает этого секрета! Он даже не входит…
Холодный пот выступил на лбу Елены Николаевны.
Неужели же не удастся?! Она почувствовала, что мысли ее начали путаться.
Какая-то холодная льдинка скользнула под черепом, и от движения ее ей захотелось захохотать, как от щекотки… Она еще раз попробовала ключ, но тщетно.