ситуация была хреновой.
Я прошелся взглядом по случайным свидетелям в одинаковых
мрачных черных одеждах. Они походили на полоски зебры на фоне
свежевыпавшего снега, белым полотном покрывшего землю.
— Почему мы в черном, Дженни? Почему мы все в черном? Это
чертовски мрачно.
— Блейк, — тихо сказала Дженни, шагнув ко мне. Я ненавидел
этот взгляд на ее лице. Ненавидел темные круги под ее глазами,свидетельствовавшие о том, что она плакала три дня подряд. Я
ненавидел всех этих гребаных людей в черном и их дурацкую
жалость. Я не хотел их жалости, я хотел своего чертового отца.
Мой зависший в воздухе кулак опустился на машину, оставив еще
одну вмятину на ее капоте.
— Идемте, вы двое, — приказал Холден, глядя на нас тем
строгим взглядом, который всегда заставлял меня уважать его.
Этот раз ничем не отличался. Приобняв каждого из нас за
плечи, Барри повел нас к своей ожидающей машине.
Рука Дженни скользнула за его спиной и ухватилась за шлевку
моих черных брюк. Моих мрачных, черных брюк.
— Я должен поехать со своей мамой. Я в порядке, — сказал я,
уходя прочь.
— Оставь его в покое ненадолго, Дженни Линн. Пусть идет к
своей маме, — я услышал, как Барри сказал за моим плечом. Я не
остановился, боясь, что если сделаю это, то мои ноги
перестанут двигаться. Я не хотел, чтобы моя мама видела меня
таким. На нее и так много навалилось. И вот, что я сделал. Я
сыграл свою роль. Сложную роль сильного, занявшего место папы
мужчины.
Дженни села рядом со мной в первом ряду, как только мы
прибыли к месту его последнего пристанища, и взяла меня за руку
в то время, как я держал за руку свою маму. Вот и все. Конечный
пункт назначения. Последняя остановка. Как только мы покинем
эту могилу, мы больше никогда не увидим моего отца снова. И
останется только фотография, которая не сможет заменить
его. Это тяжело. Понимание того, что мой отец был в этом
ящике, и я больше никогда не увижу его. Никогда.
У меня перехватило дыхание и сдавило грудь. Внезапное
чувство клаустрофобии, которое я ощутил, невозможно было
вынести. В ушах раздался пронзительный, громкий звук. Люди,которые пришли выразить свое уважение, стали размытым
черным пятном. Рука Дженни выскользнула из моей и метнулась к
моей матери. Я не почувствовал, как мамина рука ускользает из
моей руки. Я не понял, что ее тело покинуло холодный
металлический стул, пока Дженни не склонилась над ней. Именно