Масластый, длиннолицый Черемухин имел несомненное сходство с членами королевской фамилии Великобритании. Соотечественники же, плохо знакомые с принцем Уэльским, называли Феликса попросту Мерином, прилагая неприятное определение Сивый — в смысле масти и, вполне вероятно, умственных способностей.
О противной кличке он якобы не знал. А Миледи все чаще в последнее время вспоминала о ней. Вот и сейчас, лежа на паласе, она пощипывала черный виноград, наваленный на блюде горой в связи с дешевизной, искоса поглядывала на длинную физиономию режиссера и нервно листала очередной текст. Она уже знала, что он ей ответит, с какой интонацией и как невероятно будет похож в этот момент на фыркающего мерина. Именно сивого, а далеко, к примеру, не гнедого.
— Смотри, дорогой, а это неплохо: дама убивает всех своих мужей по очереди… Первый — депутат, второй — грузин. Третий…
— Террористка?
— Вовсе нет. Наша обычная современница. Ей скучно. — Миледи уставилась на Феликса, карауля его лошадиную реакцию, и невинно продолжала: — Третий убиенный — зануда режиссер.
Лицо Мерина вытянулось, челюсть отвисла. Шлепая губами, он зафыркал:
— Было! Было! «Черная вдова». Все уже было! Господи!
— Точно! Точно! — обрадовалась Ирка, но объяснять, что именно она увидела в его возмущенной физиономии, не стала. Не хотелось все же серьезно ссориться.
Отбросив листы, она с рычанием набросилась на Феликса. Он отбивался, роняя с колен рукописи:
— Что за выходки! Я же читаю. Ты прерываешь творческий процесс!
— Мне грустно! Мне надоело. Мне хочется радости, — надулась Ирка, все еще надеясь свести нарастающее раздражение к легкой разрядке.
Но гений не поддержал заданную юмористическую тональность.
— Пойди лучше на кухню, приготовь что-нибудь. Там и повеселишься. Тошнит от пончиков.
— И меня воротит. Ой, чтой-то мне и вправду невесело! И никакой разрядки. Как у этой Черной вдовы. К несчастью, я не замужем и, следовательно, убивать мне некого… Скучно, скучно… Ничего не сделано путного. А время идет, идет…
— К отдельным персонам слава приходит на самом пороге могилы! — ехидно порадовал ее перспективой Феликс.
Миледи взвилась:
— Никогда не говори мне про запоздавшую славу, Мерин! Я буду жужжать и биться, как муха о стекло, до последних дней своей «золотой осени» и вовсе не тороплюсь на кладбище!
— Мерин? Ты сказала — Мерин? — Он вскочил, расшвырял ногами сценарий и журналы, целиком засунул в рот последний пончик. — Это конец. Флаг тебе в руки, детка… Я выхожу из игры. Мой приятель открыл отельчик у самого Черного моря в весьма интересном месте.