Эва глубоко выдохнула и выключила воду. Все, теперь спать. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой измотанной. Она пробралась по коридору, осторожно заглянула в комнату Лили. Малышку сейчас пушкой не разбудишь — после такого-то насыщенного дня.
Когда Эва добралась наконец до своей комнаты, в ее центре вдруг на мгновение зажегся маленький огонек. Эва вскрикнула, испуганно огляделась. Занавеска на окне взлетала от ветра. Возле ее постели в плетеном кресле сидел Редвулф. Руки скрещены на груди, а выражение, с каким он на нее смотрел, могло бы привести в трепет даже мужчину.
— Бегство исключено, Эва. — Голос жесткий, взгляд ледяной.
— Что ты здесь делаешь?
— Муна сказала мне кое-что интересное после того, как ты уехала.
Кое-что обо мне и… Лили.
— Лили?…
Эва закусила нижнюю губу. Теперь сердце стучало как бешеное.
— Не хочешь попробовать угадать, Эва? — с напором произнес он.
«Он знает. Или, по меньшей мере, подозревает», — обессиленно подумала Эва.
— Уже поздно, — залепетала она. — Мы могли бы завтра поговорить об этом. Я приеду к тебе. Рита спит прямо под этой комнатой, а комната Лили — рядом.
— Муна говорит, что у Лили глаза ее отца.
Эва почувствовала, как бледнеет. Она все же еще не готова.
— Глаза ее отца, она сказала, — повторил Джаред, а его взгляд был, как раскаленная сталь. — Что ты скажешь об этом?
— Джаред, я…
— Лили — мой ребенок? Эта маленькая девочка? — Голос едва слушался Джареда. — Эта хорошенькая, смышленая маленькая девочка с рыжеватыми волосами и серыми глазами — моя дочь?
Она непроизвольно сделала шаг назад. Рот Джареда стал узкой щелью.
— Если ты придумываешь, как выкрутиться…
— Не придумываю… нет. — Она закрыла глаза. — Я не хотела говорить тебе этого так.
— Кажется, ты вообще ничего не хотела говорить мне, — холодно произнес он.
Она теснее закуталась в халатик.
— Да. — Едва слышный шепот. — Она твоя дочь, Джаред.
Он чертыхнулся, встал и подошел к окну.
— Лили…
Было совсем тихо в комнате, а напряжение почти можно было потрогать рукой. Джаред молча смотрел в окно, а Эва — на его спину. Сердце налилось свинцом. Как бы сложилась ее жизнь, если бы тогда у нее хватило мужества дать отцу отпор?
Он резко обернулся и посмотрел на нее. И в его взгляде нежности не было, о, напротив!
— Ты хоть представляешь, что ты наделала?
— Я хотела лишь защитить ее…
— Защитить? От кого?
— Не смотри на меня так, Джаред.
— От большого, злого, грязного метиса, который был слишком беден, чтобы заботиться о тебе и твоем ребенке, от ничтожества, который не выжил бы никогда за пределами ранчо твоего папеньки?