Часто мне снова снится тот подвал, холод и, продирающий до мозга костей, гул ураганного ветра. И сейчас, по прошествии стольких лет, я часто просыпаюсь в холодном поту от страха, что я опять там очутился.
На третий день ветер стих, и подвал наконец-то начал нагреваться. Дядя Жора, оставив меня одного, отправился наружу. Пару часов я дрожал от страха одиночества и боязни за его жизнь. На тот момент он стал единственным для меня родным человеком и как же я радовался его возвращению. И когда он спустился в подвал с ворохом теплой одежды, я больше не спрашивал его о родителях, все и так было ясно, они мертвы, как и все люди в поселке.
Неделю дядя Жора делал постоянные вылазки на поверхность. Он занялся модернизацией своего КамАЗа, о чем рассказывал, как только возвращался в подвал. Мы собирались ехать по замерзшему морю на юг, где надеялись оказаться в тепле.
Главным образом модернизация коснулась выхлопной системы. Дядя Жора с помощью сварки пропустил ее прямо под баком, чтобы топливо не замерзло в дороге и нам не пришлось умирать от холода. Кузов он сделал крытым, соорудив крышу из бортов другого старого ГАЗона. С его левой стороны он установил дверцу и приварил лесенку. Внутрь он грузил самое необходимое, что мог найти на месте поселка, от генератора и сварки, до продуктов питания.
И я, и дядя Жора, все это время питались его запасами, разнообразными консервами и закатками, хранившимися в подвале, предварительно разогревая их у котла.
Все то время, пока дядя Жора готовил грузовик, я находился в подвале и не выходил наружу. Он регулярно менял повязки на моих руках и лице, подкидывал угля в котел и пропадал на несколько часов. Чем я занимался, когда оставался один, я помню смутно, но появлялся дядя Жора и я искренне радовался. Тем более что он приносил конфеты из какого-нибудь разрушенного дома, хотя он об этом умалчивал, а говорил, что это от зайчика.
В моей памяти эти, промерзшие насквозь конфеты, которые приходилось разогревать у котла, остались самыми вкусными на всем белом свете. И сейчас, на исходе третьего десятка лет своей жизни, я так и не могу найти чего-либо вкуснее, чем те самые промёрзшие насквозь конфеты в подвале дяди Жоры.
Когда дядя Жора закончил модернизацию и погрузку КамАЗа, я первый раз вышел из подвала. Перед этим он пошил мне одежду из шуб односельчан, так что я был одет довольно богато, хотя и несколько странно. Штаны из лисы, тужурка из песца, ботинки обшиты соболями, а шапка из куницы.
На поверхности, я смог увидеть лишь то, что освещали фары грузовика, стоявшего у входа в подвал. Но мне хватило и этого. Поскольку дом дяди Жоры стоял немного в стороне от других домов, то и видел я только его, точнее то, что от него осталось.