— О’кей! — отвечал мой собеседник. — Предположим, что это так. Обо всем этом мы прекрасно знаем, и Америку для нас вы не открыли! Но этого вряд ли достаточно, чтобы получить статус политического беженца в глазах нашей общественности. Вот если бы вы были известным диссидентом, вас бы преследовали, собирались посадить, а вы, опасаясь этого, убежали из страны, — тогда конечно! Но ведь мы же не знаем, кто вы такой. Может, вас специально, под видом перебежчика, заслал КГБ, чтобы вы таким образом легализовались у нас или в какой-нибудь другой стране?
Я вскипел:
— Но что нужно сделать, чтобы мне предоставили политическое убежище? Неужели все мои усилия попасть сюда были напрасны? Что же теперь — обратно возвращаться? — спросил я в полной растерянности.
Мужчина встал и с задумчивым видом пару раз прошелся по кабинету.
— А сможете вы, уже находясь здесь, публично выступить с каким-либо протестом против действий руководства СССР?
— Но каким образом?
— Ну, допустим, обратиться к руководству вашей страны с каким-нибудь конкретным политическим требованием. Например, привлечь лиц, виновных за репрессии над своим народом, к ответственности перед мировым сообществом — или что-то в этом роде! Главное, чтобы это попало в газеты. Кроме того, мы организуем несколько ваших интервью с представителями печати, где вы поделитесь вашими взглядами на внутреннюю и внешнюю политику СССР, а заодно, для остроты, поведаете им вашу одиссею со всеми подробностями. Типа «Бегство из „советского рая“». Как вам такой план?
— А никак нельзя обойтись без такой шумихи? Сделать всё по-тихому. Я очень беспокоюсь, что, если КГБ узнает о моем побеге, это может привести к большим неприятностям для моих близких.
— Ну, об этом вы должны были думать раньше, когда собирались бежать! К тому же они и так всё узнают. Вы же сказали, что за вами следили и вам чудом удалось уйти от «хвоста». А идентифицировать вас в Швеции, даже если мы изменим вам фамилию, для КГБ не проблема. С другой стороны, для упрощения процедуры получения политического убежища и шведского гражданства действия, которые я вам предложил, были бы очень полезны.
— Ну, если по-другому нельзя, то я согласен. Только мне нужно подумать над конкретными требованиями. Чтобы они были правдоподобны и от них была хоть какая-то польза.
— Ну вот и подумайте! — подытожил чиновник наш разговор. — А завтра вечером соберем пресс-конференцию. Будем надеяться, что после этого ваш вопрос будет решить легче.
ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ ДНЯ. МЮНХЕН
В кабинете шефа отдела новостей Мюнхенского бюро радио «Свобода» Вэйна Брауна раздался телефонный звонок.