Победы над китайцами и персами слишком раздули их самомнение, что опасно в недооценке нового врага. И тут мнение Субэдэя о русах внуками Чингисхана не сильно котировалось, ведь однажды он им проиграл, а потом разошелся, не добившись успеха, оставшись при своих. В общем, сильно подмочил свою репутацию непобедимого полководца.
– Говори, что нарыли твои разведчики, – благосклонно кивнул Батый.
Он очень уважал старого военачальника и, по сути, своего учителя, что верой и правдой служил еще великому деду, одержав многочисленные победы, приобретя огромный воинский опыт и славу. Ведь именно благодаря усилиям неугомонного Субэдэя была кардинальным образом реформирована монгольская армия, появились различное пороховое оружие, «небесные всадники», полностью изменившие картину сражений, что позволило в кратчайшие сроки задавить китайцев. И именно его талант разведчика и стратега позволил обвести Джалал-ад-Дина вокруг пальца и разбить его армию.
Так что к его словам всегда стоило прислушиваться. Хотя, конечно, это не всегда получалось просто в силу непреодолимых причин. Субэдэй был против зимнего похода на Русь, ведь в это время года главная ударная сила – «небесные всадники», что могли сильно попортить противнику жизнь, – выводилась из игры. Но, увы, оставаться дальше в разоренном войной краю становилось невозможно. Опять же именно в походе можно держать армию в кулаке, стоит только ослабить вожжи, как начинается всякое непотребство вплоть до внутренних стычек.
Батый смог привести лишь один контраргумент в пользу похода, что, дескать, раз мы сами из-за зимних условий не сможем воспользоваться так превосходно показавшими себя «небесными всадниками», то и русичи тоже не смогут пустить в бой своих «ангелов смерти».
– Вы проницательны, господин, я хочу поведать именно о том, что стало известно моим людям. А именно, царь русов отправил на перехват Кулькана тридцать тысяч всадников во главе со своим братом Ярославом.
Батый поморщился при упоминании имени своего дяди, что был младше племянника, обладавшего запредельным гонором, ведь он в этом походе был единственным сыном Чингисхана, и, как результат, все должны ему кланяться в ножки.
– Это со стороны царя было не очень умно. Мы по сути в неделе пути от его позиций. Сколько у него осталось кавалерии?
– Двадцать тысяч, господин, по одному русскому и половецкому тумену. А также пятьдесят тысяч пешцев, коих не стоит недооценивать, – напомнил Субэдэй.
– Да-да, я помню о твоем высоком мнении о пехоте русов… Но не ты ли сам придумал, как разрушать их строй? У нас много «драконов», и мы их огнем сметем любой строй.