Саблин наехал носом на берег, волна воды в лодке от носа к корме пригнала вещи, залив ноги до колен, он выскочил на сушу. Как положено казаку-пластуну сразу схватил Васину винтовку с подсумком, оглядел окрестности. Рогоз и кусты не ломаны, следов свежих нет, тихо и спокойно на острове. Только мухи-оводы жужжат, да стрекозы шуршат, ловят их. Он вытянул из лодки канистру с водой, стал снимать «кольчугу». Глядит на руку, она синяя, вся в лиловых, закруглённых полосах. Зрелище так себе, нездоровое. Он сжимает и разжимает пальцы, они слушаются, но с трудом, крепко кулак не сжать — острая боль в предплечье. Еле снял ультракарбоновое бельё, начал лить на себя воду, вода почти горячая, на солнце канистра лежала, но всё равно, какое же это удовольствие. И тут…
Ба-а-ах-х…
Оглушительно и совсем рядом ударила СВС, хлопок двенадцати миллиметрового сверхзвукового патрона ни с чем не спутаешь. Как хлыст хлещет. Аким, бросая канистру, валится на землю. Тянет к себе винтовку. Передёргивает затвор, хотя понимает, что стреляли не в него. Выстрел прозвучал совсем рядом, метров тридцать пять-сорок. Прямо от него через протоку. Остров. Оттуда. Никакой снайпер с такого расстояния не промахнулся бы. Да и не снайпер не промахнулся бы. Любой бы попал.
Так и есть, с другой кочки, что правее Акима, по месту выстрела начинает тарахтеть «Тэшка»:
Та-та-та-та-та…
Саблин видит, как пули рубят рогоз, в воду летят листья акации, разлетаются белые плоды волчьей ягоды. И стреляющий не успокаивается, пока не опустошает магазин полностью.
Снова тишина, снова мухи да стрекозы шелестят над болотом. А Аким лежит на земле за лодкой, у самой воды, его обжигает свирепое солнце и оводы уже приметили его вкусную кожу. А ещё от непрерывного треска начинает болеть голова. Он понимает, что нужно быстрее отсюда уходить. Как можно быстрее.
Надо одеваться, хотя помылся он не очень хорошо, облив ещё чистой водой «кольчугу» он не вставая, с грязью, натягивает её на себя, ползком, ползком до носа лодки и из-за него выглянул. Тут он видит на противоположном берегу протоки, корму лодки, которую сразу не увидел.
«Дурак, надо же так поставить лодку, — ругает он сам себя. — Прямо на виду у снайпера. Куда смотрел, недоумок».
Странно это всё, он и других людей такими словами никогда в жизни не ругал, а тут сам себя костерит. Отчего так…
И тут снова длинное:
Ба-а-ах-х…
И ответом ему:
Та-та-та-та-та-та…
Снова бесконечная очередь на полмагазина. Снова на островке напротив рогоз летит, ветки акации пучками взлетают в воздух.
И опять: