Ба-а-ах-х…
И всё стихло. Опять стрекозы да оводы, да заскрежетала совсем недалеко мерзкая болотная ворона. И всё.
Саблин не встаёт. Хотя ветер вроде как собирается, может и пыльца полететь, маску надо из лодки достать, а как? Он лежит минут пять, не шевелясь. Солнце уже щёку нажгло, но Саблин не шевелиться.
И тут он вдруг слышит знакомый голос с острова напротив:
— Аки-и-и-м.
Саблин молчит. Это Фёдор Верёвка. Он и есть снайпер.
— Чего ты там ховаешься? Я ж тебя видел, когда ты плыл.
Аким продолжает молчать.
— Аки-и-им, думаешь, спрятался, да? — продолжает Фёдор, в голосе его звучит зловещая усмешка. — Думаешь, до вечера прятаться будешь, а по ночи уйдёшь потихоньку, да?
Аким молчит. Уж кому-кому, а снайперу своё местоположение выдавать не нужно, он и на голос выстрелит и попадёт. Не с первого выстрела, так со второго.
— Нет, паскуда, не уйдёшь, не бывать такому, — орёт Верёвка.
Ба-а-ах-х…
И Саблину в щёку впивается кусочек дюралевого борта. Двенадцатимиллиметровая пуля — вещь серьёзная, два борта лодки на вылет, обе дыры с рваными краями, с кулак, не меньше. Дыра на ладонь правее головы Саблина. Через них теперь смотреть на ту сторону протоки можно, узнать где снайпер, но Аким не дурак, в дыры заглядывать не станет. Он вытаскивает из щеки алюминиевую щепку. Слава Богу, что Юрка в корме лежит, в носу уже убит был бы.
Ба-а-ах-х…
Новый выстрел, треск. На полметра левее Саблина пуля ударила, удар был такой силы, что прямо пред его носом лопнул сварной шов борта лодки. Листы деформировались по шву, загнулись в разные стороны. Лодке конец. Первый выстрел был в нос, второй в центр лодки, третий может быть в корму. Этого допустить нельзя:
— Фёдор, ополоумел ты, что ли? — орёт Саблин. — Зачем лодку разбил?
— А, заговорил, налим ты болотный, понял, что не отлежишься! — смеётся Верёвка. — Договориться надумал. Ну, давай, сбреши чего-нибудь…
— Чего ты бесишься? Зачем стрелял? — в ответ кричит ему Аким, а сам мельком заглянул в дыру.
Акиму нужно одно, понять, откуда бьёт Верёвка, чтобы прикинуть угол. Через две дыры глянул. Судя по дырам, Фёдор лёг в рогоз, в двух-трёх шагах от лодки справа. Необдуманно, особенно для такого опытного казака. Какой снайпер ляжет рядом с ориентиром. Только пьяный. Или сумасшедший.
— Зачем стрелял? — поясняет Фёдор. — Убить тебя хочу, чтобы паскуда такая в станицу живой не пришла. Вот зачем.
— Чего лаешься, дурак, — орёт Саблин, отчего-то злит его этот человек, злит так, как давно никто не злил. — Что я тебе сделал?
— Так это ты нас всех сюда привёл на верную смерть.