— А разведка, неужто, у вас, у степняков, разведки нету? — спросил Каштенков.
— Две группы пропали, всё, что передать успели, это про сколопендр, говорят их там тысячи. Тысячи.
— Две разведгруппы пропали? — переспросил старый казак. — На квадрациклах от червяков уехать не смогли? Как такое быть может?
— Не смогли, значит, — отвечает есаул мрачно.
— Ну, может быть, может и не смогли, — говорит прапорщик Мурашко, — сколопендры, саранча, бабы китайские, это всё понятно, ну а нам-то что делать? Чем мы помочь можем?
— Часть наших пойдёт на юго-восток, на Нагаево, уже собираются, нужно нагаевским помочь детей и баб вывезти, — объясняет Баранов, — а часть встанет в степи. Если вал из саранчи до нас докатится, то придётся сколопендр пострелять немного. Хотим фронтом станицу с юга прикрыть, сами в степи станем, а вам дадим самое хорошее место на камнях. Надо дождаться колоны из Нагаево, как дождёмся, так сразу снимемся. И побежим на север. Может, и стрелять не придётся.
— Ну что, казаки, — говорит прапорщик, вставая, — поможем степнякам, какая-никакая, а всё-таки родня.
— Спесивая, больно, родня-то, — говорит Сашка Каштенков.
— Вечно мы их выручаем, — добавляет старый казак.
— Если поможем, может и спеси поубавится, — предполагает прапорщик.
— Когда это у степняков спесь убавлялась! — не верит Каштенков. — Отродясь такого не было.
Саблин молчит, даже особо не слушает, он знает, что всё это трёп. Обычная полушутливая распря между болотными казаками и степными. Всё уже решено, пластуны станут туда куда нужно, и будут стоять столько, сколько потребуется. А это всё, все эти разговоры, это только шутливая форма претензии, вечной претензии болотного люда к слегка высокомерному и насмешливому своему собрату. Не более того. Пластуны ещё немного потешатся и спросят: «Ну говорите, где нам окапываться?»
Все вроде смеются, все кроме есаула, он мрачен, забыли пластуны, что степняки две группы разведки потеряли, не до смеха им. Сколько в группах было однополчан. Восемь, не меньше.
Какие уж тут шутки. А ещё станицы надо бросать, детей вывозить, имущество. Не смешно было есаулу. И он сказал:
— А ещё я хочу просить у вас ваш грузовик. Нужен он нам.
— Грузовик? — переспросил прапорщик. — А когда уходить будем, на чём же мы поедем.
— С нами, — говорит Баранов, — как обычно. На броне.
Прапорщик оглядел пластунов, думал может кто возразит. Нет, курят казаки, никто, ничего против не сказал. Нужен грузовик детей вывозить, так дело святое, берите.
— Ну, тогда будем считать, что договорились, — есаул баранов встаёт. — До саранчи сорок километров, ночью она, вроде, не движется, так что до утра времени навалом, отдыхайте казаки, на заре выдвигаемся.