— Знаешь, куда ехать?
— Задание получил, — отвечал водитель из кабины, — довезу.
И тронулись. Саблин сначала удивился, что саранчи на земле ковёр, такой, что ходить неприятно, а в воздухе её нет. Не летит. Как только тронулись, сразу понял, отчего так. Полил дождь. Мелкий, нудный, бесконечный. А казакам это в диковинку. Когда такое ещё будет? У всех забрала открыты, а некоторые и вовсе скидывают шлемы, они на затылках болтаются. И респиратора ни на ком нет. Здесь, в степи, пыльцы не бывает. Это так удивительно — дышать без всяких приспособлений не боясь заразиться, и не урывками, не тайком, пока нет ветра, а вот так, в открытую, удобно развалившись на броне, подставляя лицо мелкому тёплому дождю. Удивительное чувство. А саранча шевелится на земле, барахтается в лужах, даже прыгает невысоко, но взлететь не может — промокла. Совсем промокла, отяжелела. И лежит живым ковром, ждет, что будет с ней дальше. Может, выглянет солнце, высушит степь, и всё будет хорошо, и миллиарды насекомых смогут отложить сотни миллиардов яиц, чтобы продолжить свой род, своё успешное существование.
А вот люди ждать не могут, они не настолько идеальны, не так биологически эффективны, их намного меньше, чем саранчи, и детей у них мало. Они не уповают на солнце, не ждут милости от природы. Им приходиться сражаться за своё существование всю свою историю. Поэтому сейчас вот эти люди не бегут и не спасаются, поэтому БТР с пластунами отстаёт от колонны первой сотни и сворачивает в чёрные барханы, катит на юго-запад. К каменной гряде, что краснеет над черной плесенью покрывающей мокрый песок.
Сгрузились, и среди их вещей оказалось четыре канистры рыбьего топлива. То, что было быть в их грузовике, оставалось на обратную дорогу. Грузовик степняки забрали, а канистры выложили вместе с их оружием и боеприпасами. Зачем? Не понятно, что теперь взводу делать с горючкой, их транспорт уехал на север.
А водитель БТРа отказался брать их топливо. Сказал, что своего хватает. И уехал.
Казаки стали осматривать каменную гряду:
— Попробуй ещё залезь туда, — говорил прапорщик.
— Ну и хорошо, — отвечал ему старый казак, — червяки не заберутся.
— Это да, — соглашался взводный. — Это да.
Высокие камни кое-где возвышались над песком метров на пять, а кое-где и шесть, местами отвесные, местами пологие. И гряда эта тянулась метров на пятьсот с юго-запада на северо-восток. Верхушка плоская.
Удобно лежала.
Казаки взялись за ящики, стали на камни дорогу прокладывать, потихоньку поднимая свой солдатский скарб наверх, скользили башмаками по ковру из саранчи, лезли, и вдруг: