Прибегает, хватает с мокрого от дождя брезента упаковку, разрывает целлофан. Саша как раз закончил стрельбу, откидывает крышку механизма. Снова поливает механизм и руки Саблина водой.
Саблин укладывает ленту на зубцы. И говорит:
— Саня.
Каштенков знает, что хочет сказать Саблин, и отвечает чуть раздражённо:
— Да, знаю.
Он захлопывает механизм, дёргает затвор. Они оба заноют: эта лента последняя.
Саблин встаёт. А Каштенков вдруг открывает забрало шлема, плевать, что там внизу по склону к ним бегут сколопендры, он говорит улыбаясь:
— Слышь, Саблин, а ты казак толковый… Надёжный… В любом деле… Ну, когда ты был рядом, как-то спокойнее было всегда… — он протягивает Акиму руку. — Давай, брат-казак.
Саблин открывает забрало, крепко жмёт руку Сашке, он сейчас немного зол на Каштенкова, зачем он всё это говорит, не вовремя сейчас, но отвечает:
— Ты, Саня, это… Тоже…
— Что тоже? — спрашивает пулемётчик, улыбаясь.
— Ну… хороший пулемётчик… Ну, это…
— Ох и балагур ты, Саблин, — смеётся Сашка, — как скажешь что, так сердце замирает.
Он закрывает забрало, Аким поворачивается и быстро идёт к себе.
— Не грусти, Акимка, — орёт ему Сашка вдогонку, — говорить ты не умеешь, за то воевать — мастер.
— Ты тоже, Сань, ты тоже, — отвечет Аким, захлопывая забрало.
Пам-м-бам-м-бам-м…
Снова заработал пулемёт. Да, с ним спокойнее, но вот надолго ли его хватит.
Саблин добежал к себе, на ходу стрелять не пришлось, Сашка все, что было, около окопа Акима уже перерыл пулемётом. Только грязь разлетелась в воздухе с кусками тварей вперемешку.
Аким добежал и глянул в коробку. По дну каталось семь патронов.
Ну, ничего, у него в разгрузке ещё двести, не зря он разгрузку не трогал. Ещё граната, последняя, пистолет с двумя обоймами и шесть гранат для подствольника. Плохо, что заряжать их долго. Поэтому, он ими и не пользовался. Кое-что у него ещё есть. Но расстрелять коробку патронов!
Не помнил он, чтобы вот так, за одно утро он коробку патронов расстреливал. И полкоробки не было ни разу. Было как-то, патронов сто он расстрелял. Один раз такое случилось. По «крабам», по дронам, так казаки называли ползучие мины. А чтобы вот так, как сегодня… Нет, никогда.
А пулемётчик перенёс огонь вниз по склону, на подступах стал бить сколопендр. А тут ты уж сам давай, Аким. Справляйся.
Выстрел — затвор. Выстрел — затвор. Выстрел — затвор. Выстрел — патрон перекосило.
Он начинает раскачивать затвор, торопится, сам смотрит вниз, и видит всего двух сколопендр. Да и те не близко ещё, он успеет выхватить пистолет, если дробовик так и не сможет выстрелить.