– Слышал, что вас назначили Первым представителем Республики, – сказал я. – Я был так за вас рад. Великая роль в истории. А теперь вы, похоже, вернулись к ремеслу доктора? Тоже достойная профессия.
– Это была лишь формальность, – усмехнулась Элизабет. – Я произносила речи о необходимости бороться, но в конце концов не выдержала. – Она опустилась на траву рядом со мной. – В Старом… Старом Свете рассказывают о духе, который зовут Мать Сражений. Я чувствовала… Впрочем, неважно. Да, я оставила свой пост. Теперь я следую за армией.
Позже в нашей беседе у Элизабет вырвалось несколько едких замечаний о правительстве возрожденной Республики Красной Долины и об администрации президента Хобарта Четвертого. Думаю, она бы не захотела, чтобы я их здесь повторял.
– Как поживает Джон Кридмур? – осведомился я.
– Не знаю, где он сейчас. – Элизабет вздохнула. – Я не видела его после Шатильона.
Наверное, она говорила о случившемся там сражении. Я никогда не слышал о деяниях Джона Кридмура в Шатильоне, но это не значит, что он не сделал там ничего ужасного.
– Что ж, – улыбнулся я. – Я рад, что вы счастливы.
– Я кое-что понимаю в травмах головы, Гарри. С вами все будет в порядке.
– В порядке? – Я снова дотронулся до ушибов.
Что-то в выражении моего лица заставило женщину сказать:
– Вы кого-то потеряли.
– Да.
Элизабет не произнесла слов соболезнования, как я ожидал. Вместо этого ее лицо окаменело.
– Друзей из линейных?
– Можно и так сказать.
Женщина вздохнула.
Я сел:
– Погодите, что вы хотите этим сказать?
* * *
Элизабет объяснила, что пока была единственной, кто меня узнал, но впоследствии меня узнают и другие. Я действительно стал знаменитым.
Элизабет также сообщила, что многие считают меня чудовищем. Предателем! Я был тем, кто, заняв место мистера Бакстера, вынудил Джаспер сдаться Линии. Человеком, проведшим последние дни войны за созданием чудовищного оружия для Локомотивов Линии. Кровь погибших в Логтауне была на моих руках. Все знали о моих бесчеловечных экспериментах.
Считайте меня наивным – наверное, так и было в придачу ко всему остальному, – но меня поразила несправедливость слов Элизабет.
– Джаспер уже был потерян, – пояснил я, – а у меня не было выбора. Меня удерживали силой. Я не работал на линейных по своей воле. Я пытался освободиться. Я упал и ударился головой как раз тогда, когда пытался сбежать с Хэрроу-Кросс и передать Аппарат в руки Республики, я должен был встретиться с… он оказался обманщиком, но…
Элизабет сидела напротив меня, скрестив ноги, и терпеливо, без осуждения слушала мой рассказ. Не знаю, поверила ли она услышанному.