— Через пятнадцать минут начнется.
Миронов-младший становится рядом с братом.
— Чего, Федул, губы надул? — кладет Александр ему руку на плечо. — Не выспался? Как сказал поэт: «Покой нам только снится».
— Да нет, ничего. Я вздремнул малость. Подменил меня помощник.
— Он, как мать родная, о тебе печется! Знал, кого в помощники брать.
— Хороший парень. Душа. А в деле незаменим. Разведчиком родился. Мне, Саша, сон нехороший приснился. Мать какая-то вся в черном, худая. Пришел я вроде домой к ней, а она молчит, будто чужой я. Отец где, спрашиваю, снова молчит.
— Сны снами, — вздохнул Миронов-старший, — а четвертый месяц от стариков никакой вести.
У каждого на войне кроме самого главного и крупного счета с фашистами за поруганную родную землю были и личные счеты. Были они и у генерала Кипоренко. Самый его близкий по армии друг — комдив, полковник, с которым они прошли долгий путь службы, — погиб в начале войны на границе. Погиб геройски, как ему рассказывали, с горсткой оставшихся в окружении бойцов, которых никак не могли взять в плен немецкие автоматчики. (У них был такой приказ). И, не сумев захватить их в открытом бою, пустили на наших раненых бойцов танки и раздавили. Если для немецких пехотинцев наши воины оставались неприступными даже с винтовками, то танкам винтовки не помеха.
И сейчас, сидя за столом, когда перевалило уже далеко за полночь, Кипоренко в который раз смотрел на красные и черные овалы и круги, нанесенные на карте, означавшие его стрелковые и танковые войска. Будто тем самым он пытался еще раз убедиться в том, что все они находятся на своих местах, определенных его приказом.
Все время, пока он находился здесь и изучал сведения о противнике, и особенно его танковых войсках, ему почему-то казалось, что эти танки где-то здесь, близко, перед фронтом его танковой армии, изготовившейся к прорыву. Кипоренко курил, пил холодный чай и все чаще поглядывал с беспокойством на часы, бросая изредка взгляд в окно. «Нет, не светлеет еще. Рассвет будто умышленно задерживался.
Перед утром прислал донесение Поморцев, который уехал на левый фланг армии: «Противник нервничает. Всю ночь освещает ракетами и ведет перестрелку».
Кипоренко позвонил комдиву Андросову:
— Сергей Петрович, как жизнь?
— Нормально! Все наготове. Ждем приказа.
— Ну а точнее?
— Подготовка закончена. Разведчики привели «языков». Саперы сняли мины, сделали проходы.
— Ну что «языки»?
— Они нас в гости не ждут. Угощать нечем. Сами впроголодь, с хлеба на воду перебиваются.
Кипоренко позвонил Канашову: