Наступил новый год, и подобно двуликому Янусу я смотрю одновременно и назад, и вперед. Оглядываясь назад, я вспоминаю, как Гамлет дарил мне амулет, прикосновение его пальцев к моей ладони, нашу недолгую радость и долгое отчаяние после нее. Глядя вперед, я вижу лишь чистую страницу, и что написать на ней, я не знаю.
Я сижу рядом с Изабель в доме для собраний, слушаю ежедневные чтения монастырских правил.
– Повинуйтесь Господу и его законам, и настоятельнице и ее правилам, и все ваши потребности будут удовлетворены, и каждый ваш страх будет развеян, – монотонно произносит голос матери Эрментруды. – С повиновением приходит полная свобода.
Изабель кивает с восторженным выражением на лице. Но почему-то этот урок меня раздражает. Поэтому я выскальзываю на улицу, несмотря на холод, и иду на кладбище, где, как я знаю, я останусь наедине со своими мыслями. Спускается сырая ночь, я размышляю о том, как я не повиновалась своему отцу и обманывала его. «Это мне в наказание?» – шепчу я, трогая живот. Младенец уже больше пяти месяцев в моей утробе, и этот груз с каждым днем становится все тяжелее. Мои тайны меня угнетают. Горе, вызванное утратами, наполняет сердце, и я боюсь оставаться одна. «Это горький плод моего неповиновения?» – громко кричу я, и стая испуганных дроздов взлетает с заснеженной земли и сливается с черным небом.
Чувствуя, как холод пробирает меня до костей, я иду дальше и веду сама с собой спор о непослушании и наказании. Потом обнаруживаю, что мои блуждающие мысли и ноги привели меня к жилищу матери Эрментруды. Изабель говорила мне, будто она всегда готова нас выслушать. Поэтому я стучу в дверь, и мать Эрментруда сама открывает ее, и не выказывает удивления при виде меня, несмотря на поздний час. Я плотно кутаюсь в накидку, пряча живот.
– Простите, что беспокою вас в такое позднее время, мать Эрментруда, но я в замешательстве, и нуждаюсь в вашей мудрости.
Мать Эрментруда открывает дверь, и я хочу опуститься перед ней на колени, но она жестом приглашает меня сесть. Потом садится рядом со мной, как будто мы с ней ровня.
– Я размышляла насчет сегодняшнего урока на тему о послушании, – говорю я. – Помогите мне понять: какая добродетель в том, чтобы отказаться от собственных желаний для того, чтобы выполнить волю другого человека?
Мать Эрментруда глубоко вздыхает, подбирая слова для ответа.
– Вы видели виноградную лозу, как садовник укрощает ее и заставляет виться вокруг ветки или жерди. Она подчиняется его руке, чтобы расти вверх, к солнцу. Точно так же покорность Божьей воле освобождает душу, помогая ей достичь рая.