— Хорошо-хорошо! Не беспокойтесь, я очень быстро бегаю!
Павлик грустно улыбнулся. Да, в романах все выглядело несколько иначе... Девицы, как правило, отказывались уходить и оставлять отважных героев на верную смерть... Нет, на погибель. Да, это слово к данной ситуации больше подходило...
И вдруг появился план. Хороший такой план, во время приведения в жизнь которого, возможно, даже не будет сломано ни одно ребро.
— Сударь, вы негодяй! — крикнул Павлик самым противным голосом, на который только был способен, и ткнул пальцем в ближайшего разбойника. — Негодяй и подлец! Я вызываю вас на дуэль!
И ловким движением достал из-под плаща короткий нож для фруктов. Девица за спиной икнула от удивления. Разбойники замерли, широко распахнув глаза, а крыса, видимо, захихикала в подполье, предвкушая быструю и скорую расправу, которой не суждено было случиться, потому что откуда-то сверху раздался спокойный уверенный голос:
— Господа картежники, казино закрывается! Попрошу покинуть заведение.
Павлик посмотрел в сторону говорившего и увидел на галерее второго этажа высокого, немолодого уже мужчину, за спиной которого маячила объемная фигура трактирщицы. Мужчина привычным движением убрал с глаз длинную черную челку и нетерпеливо постучал длинными пальцами по перилам.
Ни фигура его, ни голос, ни выражение глаз — ничто не указывало на его возможную опасность. Но у разбойников, вероятно, чувство самосохранения было развито лучше, чем у Павлика, поэтому они, не говоря ни слова, развернулись и быстрым шагом покинули поле несостоявшейся битвы.
— Напрасно вы... — проворчал почти герой. — Я бы и сам... У меня был план.
— И в чем он заключался? — мужчина легко и быстро спустился на первый этаж и остановился перед будущим путешественником, скрестив на груди руки. — Ты надеялся сбежать, пока они будут умирать от смеха?
Павлик почувствовал, что краснеет. Потому что неизвестный почти угадал.
— Я...
— Юноша, такие приемы действуют только в любимых молодежью приключенческих романах, — перебил мужчина. — Как и переодевание в мужское платье, не так ли, Семенова? Вылезай, я тебя узнал.
— Вельзевул Аззариэлевич, — проблеяла Семенова, высунув из-за плеча Павлика покрасневший нос, — я же не думала...
— И в этом твоя беда, — вздохнул таинственный Вельзевул Аззариэлевич и вдруг велел:
— Так, все. Хватит разговоров. Наверх оба. В мою комнату. Путешественники...
И, кажется, еще пробормотал что-то про ногу чьей-то матери.
Семенова сладко сопела на единственной кровати номера, которую Вельзевул Аззариэлевич деликатно отгородил перекошенной и порванной в нескольких местах ширмой. Только люди с чистой совестью могут так спать. Ну, и те, у кого этой совести не было вовсе. Новая знакомица великого путешественника относилась ко вторым.