— Нет, я хочу найти его сейчас! Он в третий раз уходит от меня здесь! В этот раз я обрею его наголо, клянусь. И если ты трусишь, Нонни, то можешь убираться! Тебя никто не просит ходить за мной хвостом.
Нонни обиженно замолчал и засопел громко. Маленький мальчик не видел его лица, но он точно знал, что у того сейчас покраснели уши, а бездонные голубые глаза наполнились влажным блеском.
— Напрасно ты так говоришь, Эйалгин! — да, положительно, слезы были даже еще ближе, чем он думал. — Мне отец строго-настрого запретил трогать полукровку.
— Вот и не трогай! Мне-то что? Только найти помоги, а дальше я сам, — и без перехода вдруг заорал на всю поляну:
— Жму-у-у-у-у-уль!
Маленький мальчик дернулся от неожиданности и, конечно же, немедленно привлек внимание подростков к своему укрытию.
— Вон он где! — радостно вскрикнул Нонноель, вмиг позабыв и о наставлениях отца, и о его тяжелой руке.
— Попался!..
Беглец дернулся, пытаясь вырваться из жестоких рук, но какое там! Они держали крепко. Нонни держал, а Эй, злобно улыбаясь, разматывал леску бритвы.
Малыш представил себе на миг, как будет выглядеть его голова, полностью лишенная волос, и взвыл, осознав, что спрятать уши будет больше негде, и испугался, поняв, что ситуация абсолютно безвыходная, а потом вдруг взмолился чужому страшному богу. Чужому, потому что здесь все боги были чужими и глупыми, кроме своих. И страшному, потому что отцовскому, а отца мальчик боялся, как боялся всего неизвестного. Взмолился яростно, надеясь только на одно: раз уж Пресветлая, к которой учила его обращаться мама, не хочет слышать просьб незаконнорожденного сына Леса, то, может, хотя бы другие боги будут более благосклонны.
— Мать-хозяйка! — мысленно молился мальчик, не сводя расширенных от ужаса глаз с приближающейся лески. — Спаси! Укрой, Отец-охотник!
И почему-то выкрикнул на эльфийском, не пытаясь скрыть истеричные нотки в голосе:
— Noss Absul!!! Noss!!
Нонноель охнул и выпустил его, с удивлением глянув на свои руки.
— Держи! — взвизгнул его приятель. — Ты чего?
Но поздно. Маленький мальчик уже вырвался из крепкого захвата и со всех ног мчался в глубину леса.
— Он меня обжег… — оправдывался Нонни, преследуя беглеца, — Маленький уро…
Неожиданно голоса подростков растворились в тишине, словно их отрезало звуконепроницаемой дверью. Он пробежал по инерции еще несколько метров, а потом остановился, не веря своему счастью. Неужели отстали? Или, еще лучше, провалились в волчью яму, и теперь их покалеченные тела корчатся в судорогах боли на острых охотничьих кольях?