— Достаточно, Марк.
Анна резко развернулась и посмотрела на него. И Марк оказался не готов, его удивил резкий тон и неожиданно уверенный взгляд. Наверное, он все же ждал слез и заготовил платки.
— Не нужно говорить, что все будет хорошо.
— Я не знаю, что говорить, — признался он.
Она сделала шаг к нему.
— Скажи о чем-нибудь действительно важном.
— О чем?
— Например, что между нами? — Анна сократила дистанцию и остановилась перед ним, — Если ты пришел пожалеть маленькую девочку, то можешь развернуться и уйти. Мне это не нужно.
Его красивое волевое лицо было так близко, и она откровенно разглядывала его, замечая как зажигаются новые и новые вопросы в глазах напротив.
— Если ты чувствуешь себя виноватым и пришел успокоить совесть, я могу сказать все, что ты хочешь услышать. Ты ни в чем не виноват, Виктор сам выбрал эту жизнь и сам сделал это с собой.
— Анна, не надо.
Он попытался дотронуться до ее плеча, но она не позволила. Вместо этого Анна резко отстранилась, и мужская рука повисла в воздухе.
— Все-таки пожалеть, да? — с вызовом бросила она.
— Это не жалость.
— Пусть сочувствие, можешь выбрать слово на свой вкус. Но мне это не нужно.
Сейчас Марк смотрел на нее так внимательно и завороженно, как никогда прежде. Теперь он пытался понять и разгадать ее.
— Что тебе нужно?
— О, нет, это мой вопрос, Марк. Что нужно тебе? Что между нами?
Анна сжала его ладонь и поднесла ее к своему лицу, проведя по щеке.
— Я-то знаю, чего хочу, — продолжила она.
И повернула голову, поцеловав его ладонь.
— Мне нужно, чтобы ты перестал строить из себя старшего брата.
Анна поддалась немного вперед, чтобы его большой палец оказался на ее губах.
— Я не фарфоровая, Марк, — поддразнила она. — Не думала, что ты такой нерешительный.
Его глаза полыхнули. Наконец-то! Он обеими руками обхватил ее лицо, заставив шумно выдохнуть, и впился обжигающим взглядом. Но он все сомневался, сдерживался.
— Я хочу этого, — надавила она.
И Марк отпустил себя. Он коснулся ее губ и легко поцеловал, словно пробуя их вкус, потом поднял ладонь и с нажимом провел, заставив разомкнуть губы. Поцеловал вновь, настойчивее и глубже, а его руки нашли ее плечи, стиснув одежду.
— Не фарфоровая, — усмехнулся он, заговорив мелодичным низким голосом.
Да, он знал, что делать. Умел не торопиться, прислушиваясь и улавливая отклик. Анна почувствовала легкую дрожь в теле, все-таки его руки и губы умели слишком много, непозволительно много… Он перенес внимание на шею, обжигая дыханием и влажными поцелуями. Марк смелел, а его движения становились увереннее и даже резче, и они заставляли Анну судорожно искать воздух, который вдруг кончился.