Просьбы посетить больных и страждущих на дому все увеличивались, и Батюшке не хватало времени на удовлетворение всех этих просьб. И часто на уроках мы видели Батюшку очень утомленным.
Мы передавали друг другу о том или другом исцелении, совершавшемся по молитвам Батюшки.
Однажды урок по курсу Богослужения был задан довольно трудный, но еще труднее к этому дню были задания по греческому и латинскому языкам. И мы не приготовили урока Закона Божия.
“Скажем Батюшке, что не знаем урока! Откажемся!” — слышались тревожные голоса. Поднялся спор, что Батюшка не осудит, как бы ни ответили. “Нет, мы всегда хорошо отвечали! Надо признаться”.
Спор прекратился, так как в дверях показался отец Иоанн.
После молитвы он сел за кафедру и посмотрел на нас. Он увидел, что мы сидим притихшие и встревоженные. Никто, к его удивлению, не шел к кафедре для ответа. Батюшка насторожился и забеспокоился:
— Ну, что же, идите отвечать!
Молчание. Мы пугливо пригнулись к книжкам, с серьезными и испуганными лицами.
— Буров! Иди ты! — сказал отец Иоанн.
Тот встал, но не трогался с места.
— Не можешь отвечать? Урок-то учил?
— Учил, Батюшка, но плохо знаю. Много было уроков задано, особенно по греческому и по латыни.
Тут сразу раздались со всех концов класса голоса:
— Мы плохо знаем, учили латинский и греческий! Не осталось времени. Я только успел прочитать, а этого мало!!
Буров уже вытирал платком глаза. Скоро раздались его всхлипывания. И что же? Батюшка сам расчувствовался. Он увидел сплошное наше горе от невыученного урока и той тягости учения, которая всегда сопутствовала изучению древних языков.
Батюшка старался незаметно отереть свои слезы, но потом открыто вынул платок и утирал свои глаза. Он переживал с нами наше горе.
— Ну, хорошо, повторим этот урок к следующему разу! — И он снова стал объяснять.
Тяжесть свалилась с плеч, мы вздохнули свободно, и все повеселели.
Тут встал тот же Буров и пошел к Батюшке с книжкой. То была книжка о блаженной Феодоре и ее хождении по мытарствам47.
Батюшка взял от Бурова эту книжку и стал говорить о загробной жизни человека.
Мы слушали с трепетом и той укрепляющей верой в ответственность за грехи после смерти, которая осталась на всю жизнь. И теперь, среди моря широкого неверия, когда очень многие думают, что с прекращением жизни прекращается все, так дорого становится все благое, посеянное в детские души нашим Батюшкой.
С осени 1887 года отец Иоанн оставил службу в Кронштадтской гимназии, так как труды его по приходу были слишком велики и сочетать их с деятельностью законоучителя он не мог.