— Принес пару.
— А то я зае…лась их покупать. Бабки небольшие, но свои. Я теперь безработная девушка.
— Как?
— Ты, котик, удружил.
— Это почему?
— Той фотографии спасибо. Родители спиногрызов телегу нацарапали, уроды радиоактивные. Коллективное письмо.
— Там же только грудь была. Как они определили?
— По груди один козел и определил, — она распахнула халат, продемонстрировав свою аппетитную грудь, ткнула в татуировку. — Запомнил, рожа…
— А… У тебя с ним…
— Ну и че? Все равно заложил, зараза. Брякнул, что ведьма за детьми ухаживает… А, плевать хотелось. Бабки там смешные.
— И как ты теперь? — Валдаеву стало неудобно. Его всегда удручало, когда результатом его статей становились чьи-то неприятности.
— Сейчас устраиваюсь. На крутые бабки. Не имей сто рублей, а имей тысячу.
— Куда устраиваешься?
— В офис.
— И кем?
— Котик, много хочешь знать… Ладно, чего надо-то?
— Вот, — он выудил из «дипломата» пачку писем. — Это про тебя.
— Возмущаются?
— Еще как.
— Уроды.
Взор у нее был какой-то остекленевший.
— Ладно, спрашивай, — она плюхнулась на кушетку, так что халат открыл ее длинные ноги. Отшвырнула тапочек сорокового размера.
Валдаев вытащил диктофон и блокнот. Он никогда не полагался только на диктофон или авторучку. Диктофоны имеют обыкновение чудить в самые ответственные моменты, а авторучка бегает по бумаге порой непозволительно медленно.
Он с получаса терзал Наташу вопросами. Врала она не менее самозабвенно, чем раньше. Хотя, может, где-то говорила и правду.
— Ну ты меня уже затрахал вопросами, — она зевнула, потянулась так, что грудь вывалилась из выреза, бесстыдно притягивая глаза. — Травку хочешь? — кивнула она на пачку «Беломора».
— Марихуану?
— Ну не ромашку же.
— Нет, — с пугливой поспешностью воскликнул он.
— Ну и дурак, — она вдруг совершенно ясными глазами посмотрела на гостя, отыскала нужную сигарету и сунула себе в зубы. Пригнулась, зашарила ладонью по замусоренному полу. Нащупала желтую пластмассовую зажигалку. — Зайчик, забыла тебя предупредить в прошлый раз, — она замолчала, раскурила сигарету.
— О чем? — нетерпеливо спросил он.
— Ты плохо кончишь.
— Почему? — ему вдруг стало как-то прохладно от этих ее слов.
— Да так уж повелось. Все плохо кончают, кто пишет на эту тему.
— Что, убьют? — Он попытался вложить в эти слова заряд язвительности, но получилось это слабовато. Через тонкую оболочку насмешки слишком явственно проглядывал испуг, что не скрылось от собеседницы. Наташа улыбнулась понимающе.
— Зайчик, кому ты нужен?.. Просто на тебя ставят печать, — она плюнула на ладонь и шлепнула ею себя по голой коленке. — Вот так.