– Луций, вы слышите меня? – Юлий заглянул ему в лицо. В его темных, глубоко посаженных глазах Луций увидел… Нет, не страх, а жесткую решимость. – Сейчас мы можем…
– Чего вы от меня хотите? – прервал его Луций. – Почему я?
– Хочу, чтобы вы свидетельствовали против него, если у вас есть информация. Потому что вы единственный, кто готов пойти против системы.
– Единственный сумасшедший в центурии, вы хотите сказать?
На тонких губах Юлия промелькнуло нечто вроде улыбки.
– Меня разжаловали, – напомнил Луций. – У меня больше нет полномочий. А вы сейчас устраиваете заговор против вышестоящего по званию. Вы в курсе, что это карается расстрелом, Юлий?
Юлий качнул головой, словно Луций чего-то упорно не понимал.
– Мы сами можем разжаловать Клавдия Нерона. Все в наших руках, центурион.
– Я не центурион.
– Для меня – центурион. И для многих других легионеров, уверяю вас.
Глупости. Юлий надеялся ему польстить? Луцию было не до званий, и не до Клавдия. Плевать на трибуна и то, что он задумал. Плевать на интриги.
– Какую игру вы ведете, Юлий?
– Я отстаиваю интересы империи.
– Тогда в интересах империи гляньте, что творится. Она пытала того парнишку, видели? Он даже сопротивляться не мог, а потом мозги сварились.
Бесполезно объяснять. Луций бросил попытки и направился… Сам не знал куда, прочь от комнаты связи и легионеров, каждый из которых, казалось, следит за ним. Завернув за угол, он в сердцах врезал по автомату с водой так, что тот нацедил стакан кипятка.
Мелкую сучку нужно остановить. И он остановит, даже если придется помереть вместе с ней.
Все в ваших руках, центурион.
Вдруг все стало предельно ясно. Плевать на Клавдия. Плевать на Устав. Он не станет отсиживаться. Пытался действовать по правилам, но, похоже, в сложившейся ситуации правила не действовали.
Луций знал, что искать, и он знал, кого брать с собой. Давно все знал, просто боялся, что это решение окажется неправильным.
Но оно не было неправильным. Оно было единственным возможным.
* * *
Двести Шестого он нашел рядом с оружейной. Тот мялся неподалеку у входа, косился на дежурных легионеров, которые, в свою очередь, косились на него. Ну точно, думает, как выбраться наружу. Луций знал, что так и будет. Что Двести Шесть побежит к имманес, как верный пес.
Пес он и есть.
Заметив Луция, марсианин недовольно поморщился. Словно учуял дерьмо. Принял расслабленный вид, будто просто пришел постоять. Поздно, шила в мешке не скроешь.
– Слушай, Двести Шесть…
– Энцо, – резко поправил его марсианин. Ах да, у него же было это прозвище… Луций покатал плебейское имя на кончике языка. Простое и безвкусное, как и остальные клички номеров.