Это изображение лишь в ее мозгу, повторила про себя Малая. Бел Шаи не может контролировать ни ее саму, ни ее сны. Он находится во многих тысячах световых лет от Солнечной системы.
«Сегодня питание альфы отключалось».
Малая кивнула, кусая губы. Во рту вдруг пересохло.
– На пару секунд, – выдавила она хрипло. – Простите, моя вина.
«И ты потратила время на проверку орбитального хранилища информации».
– Орбитальной тюрьмы. Там людей держали, – поправила его Малая, о чем тут же пожалела. Лучше бы держала она – рот на замке.
Шаи молчал. Так долго, что у Малой скулы свело. О чем он думал? Что собирался сделать? Она никогда не могла понять. Улыбался Шаи или нет, выражение его глаз всегда оставалось ледяным.
Его губы наконец разомкнулись, и Малая задержала дыхание. Вот сейчас прозвучит приговор…
«Это не должно повториться. Помни, твоя миссия очень важна».
Она спрятала дрожащие пальцы за спину и кивнула, хотя сама до сих пор не поняла, в чем заключается ее миссия. В освобождении номеров? Этого хочет она, а не имманес. Желают помочь людям с другого края вселенной? Чушь собачья. Она не идиотка. То, что они творят, мало похоже на помощь.
Должно быть, Шаи хочет мести за погибшую исследовательскую группу. Понятное желание.
В нем они совпадают.
Шаи оборвал связь, и ячейка опустела. Снова тьма и тихий космос за длинной полосой иллюминатора. Малая потерла руки, ощутив, что успела замерзнуть.
Ничего.
Ничего.
Никаких проблем.
Она и так уже мертва.
Малая… Малая…
Она возникает в тоннеле, в стороне от мигающих шкафов серверной. Энцо угадывает ее очертания: плотные, сотканные из тьмы. Ловит запах – ее особенный запах. Только в нем теперь нет свежести. Сейчас он чуть сладковатый, тяжелый, будто цветочное масло прогоркло.
Она ступает неслышно.
– Ты будешь со мной? Не оставишь?
Звонкий голос обводит эхом своды, разносится по тоннелям, теряется в норах канализации.
Тише, Малая, тише. Не то услышат.
Надо бы подняться, но тело не слушается. Язык не ворочается, из глотки не давится ни слова. Камни впиваются в лопатки, скоблят спину. Под левой рукой собирается кровь. И поганая дурнота накатывает, как после анисовой самогонки.
Слышен отзвук дальних шагов Они тяжелые, – точно «псы». Надо бежать, но никак не подняться.
Только камни впиваются в лопатки.
Малая выныривает из тьмы в неясный свет индикаторов, болезненно тонкая в обтягивающей космоспецовке. Ноги босые. Под ступнями, между бледных пальцев, собирается вода. И глаз – ее бездонный кукольно-большой глаз, обведенный пухом светлых ресниц. Его выражение непонятно. Так она на него еще не смотрела.