— Нет, отдыхать! — приказал Павел.
— Как твоё здоровье, Ортигоса? — поинтересовался Орлов.
Ортигоса, который понимал кое-что по-испански, но говорил только на гуарани, благодарно кивнул головой и улыбнулся.
— Тоже отдыхать! — распорядился Павел.
Когда Орлов отошёл от больных на несколько метров, он впервые услышал это очень странное слово на гуарани.
— МбурувичА, — уважительным тоном произнёс Ортигоса за спиной своего командира роты.
На стрельбище, куда Павел пришёл со взводом лейтенанта Гомеса, находились командир батальона капитан Ариас, командир второй роты старший лейтенант Арса и командир третьей роты лейтенант Видаль.
После обмена официальными приветствиями, Ариас осведомился:
— Орлов, до меня дошли слухи, что вы творите чудеса: очень метко стреляете с завязанными глазами. Это правда?
— Да, мой капитан! — ответил Павел.
— Вы могли бы нам сейчас продемонстрировать своё умение? — поинтересовался комбат.
— Да, мой капитан! — ответил Орлов и протянул Ариасу полотенце.
— Да нет, оно вам для личной гигиены пригодится, — ехидно произнёс Ариас, разворачивая свёрток, который он держал в своих руках.
Это был широкий и длинный чёрный пояс, являвшийся неотъемлемой частью национального костюма гаучо, сделанный из очень плотной ткани.
Ариас не просто завязал Павлу глаза, он крепко и тщательно запеленал всё его лицо. Затем, убедившись, что Орлов никак не может ничего видеть, приказал:
— Начинайте! Третья мишень слева. Нет, нет… Стойте! Четвёртая мишень справа!
Павел чувствовал себя очень спокойно и уверено, ведь он хорошо «видел» силуэт этой самой узкой доски-мишени. Он, не спеша, очень тщательно прицелился и сделал пять выстрелов.
— Действительно, колдовство! — несколько заикаясь, прошептал Ариас, рассматривая пять отверстий, образовавшихся в доске маленький крест.
Арса и Видаль от удивления были настолько парализованы, что только молча смотрели на Павла, не зная, что и сказать.
В десять часов ночи, сразу после отбоя, всех офицеров батальона срочно вызвал к себе капитан Ариас.
— Только что я получил приказ об отправке нашего батальона в Северный Чако. Завтра, ровно в двенадцать часов, мы начинаем грузиться на корабли. Но до этого с нами будут прощаться жители Асунсьона. Поэтому назначаю подъём на пять часов утра. Весь скарб отправлять на пристань с грузовиками, которые прибудут в шесть часов утра. С девяти часов начинается шествие нашего, пехотного, а также отдельного сапёрного, батальонов по центральным улицам города, — довёл до сведения своих офицеров капитан Ариас.