Валентин Александрович нахрюкался капитально… совесть, к сожалению, не зальешь и не утопишь — это дает представление о том, из чего она сделана.
Но он искренне считал, что ребятам нужно уйти. Во-первых, он уберег их от незавидной участи — начальство обмолвилось, что у них, мол, свои планы. Ага, знаем мы ваши планы… давненько уже (а кто их здесь считает — года? Валентин Александрович от такой привычки давно избавился… ), привезли из внешнего мира Мишку, как там у него фамилия была… человека а не очередную тварь. Прожил он здесь с месяц. Все ходил, расспрашивал оставшихся за пределами зоны сотрудников об эксперименте… жил, кстати, тоже в ДК. Ничего он не узнал стоящего — все, кто непосредственно отвечал за проект, в момент запуска установки находились в бункере, включая самого Ильина. Доигрались, мать их, очкарики.
Ничего парень так и не узнал дельного. Даже от единственной, сумевшей выбраться из зоны — Кати… она была там младшим научным сотрудником. Валентин Александрович помнил ее еще красивой молодой женщиной, не обезображенной испытательным полигоном.
Еще не впустившей в себя неизвестную тварь, которая иногда брала над ее телом верх.
Он не бросил Катю. Пристроил заведующей в давно бесполезный ДК. Хозяева были против — но единственный раз Валентин Александрович уперся рогом в землю… и его послушали. А что, оставить ее умирать? Эти твари тоже когда-то людьми были…
А парнишку, как он сам рассказывал, по ночам мучили кошмары. И, поскольку Мишка не был дураком, вскоре понял, отчего… Они копались в его мозгах, как в ящике со всякой мелочевкой, переворашивая все сверху до низу. Неприятно, кто спорит. Мишка расписался перед работодателями в своем бессилии и засобирался домой. Но никто не планировал его отпускать… он сам стал экспериментом.
И он, не переживший катастрофу человек, переносил жизнь в поселке без каких-либо последствий. Сами-то вампиры не могли долго находиться в Выселках — у них уже через несколько часов ухудшалось самочувствие. Парнишка не пожелал смириться, начал скандалить, а однажды обмолвился, что нашел управу на них…
Да что ее искать, вот она, управа, на стене висит, отражая… отражая старика.
… А они не любят, когда прекословят. Валентин Александрович сидел под дверями собственного кабинета, прислушиваясь к доносящимся из-за двери голосам, чуть ли не испуганно глядя на секретаршу — Нинку, ведущую отчетность для хозяев.
Потом из-за двери послышался дикий вопль, перешедший в хриплый визг… через минуту вышел Николай, спросил у него огонька, забрался в свой престарелый молокан — и укатил как ни в чем не бывало.