— Я так не могу. Есть же понятия… Макс, я тебя прошу как друга — не говори ей ничего. Ну кто она тебе? Ты ведь и сам ее терпеть не можешь. К тому же она так тебя подставила.
Они препирались еще четверть часа, пока водитель «Тауруса» не начал назойливо сигналить, намекая, что ему давно пора развезти их по домам и вернуться к Мансурову-старшему. В машине продолжали оборванный разговор полунамеками. Максим, отойдя от первого шока, злился из-за глупости Рената и его зависимости от извечных «кто что скажет», «кто что подумает». Бесила неимоверно его самовольная, опрометчивая выходка, которая, чувствовал, еще всем им здорово аукнется. И в то же время жалел его, понимая, что с таким характером, да еще и с фанатичной верой в «пацанское слово», Ренат не сможет просто забить на все, послать Шило и не выполнить условие спора, раз уж «подписался». И в то же время, понятно ведь, выполнить это условие он не сможет. Просто потому, что оно невыполнимо. После такого хоть вешайся. Об Алене же Максим старался вообще не думать. Ее предательство разъедало душу куда больше, чем злость на Рената, на Шилова и на их спор.
— Ну что, Макс, не расскажешь? — с просительной надеждой Ренат взглянул ему в глаза.
— Не расскажу, — буркнул он, отвернувшись к окну.
«Она сама виновата, — внушал он себе, пытаясь унять гнетущее чувство стыда и вины, которое, вопреки всему, тотчас всколыхнулось и нещадно сдавило грудь. — Если бы она не растрепала все Шилову, вот этого всего просто-напросто вообще бы не было».
* * *
Домой Максим даже заезжать не стал, только мать по телефону предупредил, что снова останется у Мансуровых. Она вяло попротестовала, но больше для виду. Как будто он не знает, что им всем только лучше, когда его дома нет.
Впрочем, у Рената он решил остаться не для того, чтобы избавить этих людей от своего нежелательного общества. Самому туда не хотелось. Его и раньше-то никогда особо не тянуло домой, а подчас и вовсе было невыносимо там находиться, но сегодня он даже помыслить не мог, чтобы прийти туда, где она, есть с ней за одним столом, дышать одним воздухом. Так что всем будет только лучше, если она не попадется ему на глаза. Иначе он за себя не в ответе.
* * *
У Мансуровых дом, как всегда, пустовал. Даже домработница где-то гуляла, правда, обед приготовила и следы их воскресного загула тщательно убрала.
— И все-таки зря ты ввязался в этот спор, — снова вспомнил Максим. — И если ты думаешь, что мне ее жалко — то нет. Не в ней вообще дело. Просто сам спор этот гнилой какой-то. Ну и Шило — та еще мразь.