Это приводило меня в волнение. Думаю, Мела тоже. Он обычно предлагал «Давай бороться» или «Давай прокачаем пресс», но это не было явно выраженным эротическим призывом. Мы могли бороться или работать над мышцами пресса и одновременно получать удовольствие. Пока наши отношения не пошли дальше.
Я понимал, что Мел чувствует, хотя полностью и не осознает этого, страх перед сексуальным контактом с другим мужчиной. Но я предполагал, что он испытывает ко мне особую привязанность, которая могла бы помочь ему преодолеть этот страх. Я также понимал, что должен двигаться вперед очень осторожно и мягко.
Наши идиллические взаимоотношения, наш невинный «медовый месяц», во время которого мы наслаждались настоящим и совсем не думали о будущем, длился целый год, но, по мере того как приближалось лето 1962 года, нам нужно было начать что-то планировать.
Морская служба Мела подходила к концу – мой приятель отправился на службу прямо со школьной скамьи и теперь думал о колледже. Я же должен был отправиться в Лос-Анджелес в аспирантуру при Калифорнийском университете, а потому мы с Мелом решили снять общую квартиру в калифорнийской Венеции – поближе к местному пляжу и спортивному залу на «Побережье мускулов», где мы могли бы тренироваться. Я помог Мелу заполнить документы для поступления в колледж Санта-Моники и купил ему подержанный «БМВ», близнеца собственного мотоцикла. Ему, правда, не нравилось получать от меня денежные подарки, а потому он нашел работу на ковровой фабрике, совсем недалеко от нашего дома.
Квартира была маленькая – студия и кухонька. У нас с Мелом были отдельные кровати, а остаток площади квартиры был заполнен книгами, постоянно растущими в количестве журналами и моими рукописями. У Мела же было совсем немного вещей.
Как хорошо бывало утром: мы вместе завтракали и пили кофе, а потом каждый шел своей дорогой на работу – Мел на ковровую фабрику, я в Калифорнийский университет. После работы мы отправлялись в спортзал на «Побережье мускулов», а потом на пляж, в «Кафе Сида», где собирались все наши мускулистые знакомые. Раз в неделю мы ходили в кино, и раза два в неделю Мел самостоятельно выезжал на мотопрогулку.
Напряженными были вечера: я не мог сконцентрироваться, потому что остро, даже слишком остро ощущал физическое присутствие Мела, и не в последнюю очередь – его зверино-мужской запах, который я так любил. Мелу нравился массаж, и часто, лежа обнаженным на кровати, он просил меня помассировать ему спину. Я обычно садился на него верхом, в своих тренировочных шортах, и лил ему на спину масло, приготавливаемое из говяжьей ножки – то самое, с помощью которого мы придавали особую мягкость и эластичность нашему байкерскому наряду; потом я медленно массировал его мощные, отлично оформленные мышцы спины. Мел, расслабившись, отдавался движениям моих рук. Мне же это нравилось настолько, что часто я бывал на грани оргазма. И все было бы хорошо, если бы я на этой грани оставался – можно притвориться, что не происходит ничего необычного, и все! Но однажды я не сдержался: мгновение, и вся спина Мела оказалась покрыта моим семенем. Когда это произошло, он напрягся, потом встал и без слов прошел в душ.