Однако такое решение делало для них будущие отношения с этой страной окончательно проблематичными. Тем более что Кауфман, по их мнению, явно ставил на Абдуррахмана, которого считал способным получить поддержку масс и в конечном итоге собрать достаточно сил для изгнания британцев. Таким образом, если бы тайные надежды русских политиков осуществились, это стало бы поворотным моментом в судьбе Афганистана, или, во всяком случае, как полагали они, осуществление их должно было поставить страну в зависимость от России. Но англичане на этот раз проявили необычайную находчивость. Предположив даже всего лишь с большой степенью вероятности, что Абдуррахман является ставленником России, английские политики догадались, что в глубине души он все же, скорее всего, настроен не столько прорусски или антибритански, сколько проафгански. И, если теперь вместо того, чтобы сопротивляться его притязаниям на трон, трон этот ему подарить, можно ловко переиграть Россию одним ходом.
Англичане также, как и Кауфман, считали Абдуррахмана вполне способным завоевать признание народа. По их мнению, он был единственным афганским лидером, обладающим достаточной харизмой и прочими личными качествами, необходимыми для объединения афганцев. Кроме того, зная о неоднократных предыдущих обманах русских, он вполне мог предпочесть британскую, а не русскую помощь, несмотря на возможные заманчивые обещания последних. И на этот раз решение англичан предложить Абдуррахману трон быстро привело все заинтересованные стороны к взаимному соглашению. Англичане обязывались покинуть Кабул, оставив своим единственным представителем агента-мусульманина. Абдуррахман обязывался не поддерживать никаких отношений с любой иностранной державой, кроме Британии, а она, в свою очередь, — не вмешиваться в дела Афганистана на всей его территории.
И вот 20 апреля британцы отправили к Абдуррахману посольство, предлагая ему принять титул эмира Афганистана. Абдуррахман, однако, не торопился и отказался прибыть на встречу в английский лагерь. Этим в сложившейся ситуации он обретал сразу как минимум два преимущества: избегал возможности, подобно Якуб Беку, оказаться в плену у англичан и, что гораздо более важно, не должен был спешить в чем-то стать обязанным «неверным». Он ответил просто констатацией того факта, что должен владеть всеми теми землями, какими владел его дед Дост-Мухамед. Очевидно, он не признавал уступок, сделанных Якуб-ханом, особенно последнего отделения Кандагара в отдельное владение. Также он не преминул объявить англичанам, что эмиром его избрали все афганские племена. Англичане ответили на это согласием.