На кровати…нашей кровати…лежал какой-то альфа, лица его я не видел, так как на нем сидел…мой омега. Его стоны не вызывали сомнений в том, чем они занимались. Да и слепым я не был. Два обнаженных тела, одно из которых поднималось и опускалось с хлюпающими звуками.
Мне как будто под дых дали со всей дури. Воздух резко вышел. Дышать стало нечем. Глаза защипало. А в душе…миллиарды осколков со звоном рассыпались. Мерзость. Пустота. Предательство. В висках стучала мучительная боль, разрывая мозг. Я даже в страшном сне не мог представить себе такого. Мой омега…мой милый, нежный мальчик… Теперь уже не мой.
Я даже сам не заметил, как ноги подогнулись. И я по стене сполз на пол. Закрыв лицо руками, почувствовал, что внутри мое глупое сердце покрывается коркой льда. А в душе медленно, но верно образовывается пустота. За что он так со мной? Почему? И тут же здравая мысль снова забилась в голову: а как давно он мне изменяет? Но…теперь это уже не важно.
Дождавшись пока эти двое закончат, благо у меня как раз было время немного прийти в себя от потрясения, кашлянул. Велит в испуге обернулся и с ужасом уставился на меня. Несколько секунд мы в упор смотрели друг на друга: он с некоей мольбой в глазах, а я с презрением. Первым не выдержал он:
— Айтар…это… — и тут я непроизвольно расхохотался, замахав руками, чтобы он не продолжал. Да, смех был истерическим, но сути это не меняло.
— Только не додумайся сказать, что это не то, что я подумал, — сквозь смех удалось выдавить мне, — иначе я просто не сдержусь, и мой здравый смысл, и душевное равновесие, которые я едва восстановил, меня окончательно покинут, — смех резко прекратился. Эмоции сменяли одна другую: боль, ненависть, злость, чувство потери, подавленность.
Велит смотрел широко открытыми глазами, а в них…не было ни капли раскаяния. Альфа же, до этого не вмешивающийся в наш диалог, спокойно поднялся с кровати, так же спокойно оделся, чмокнул омегу в щеку и произнес:
— Я пойду, не буду вам мешать, — а потом, ехидно усмехнувшись глядя на меня, добавил, — ты звони если что, — и удалился. Я стоял, как оплеванный. В эту минуту мне хотелось зарыдать, но я, с трудом сдержав сей порыв, постарался вложить в свой голос максимум твердости и стали:
— У тебя есть ровно полчаса, чтобы собрать свои вещи и уйти из квартиры и из моей жизни. Навсегда, — а чтобы больше не видеть этого предателя и изменщика я развернулся и на ватных ногах покинул квартиру. Велит было бросился ко мне, пытаясь удержать, но я выставил руки вперед, тем самым показывая, что не стоит приближаться и отрицательно покачал головой, после чего вышел.