Муж двигался практически бесшумно. Еще в первый раз я заметила – он не пользуется дверью в коридор. Та требует смазки, я бы услышала, откройся она. Он входит как-то иначе. Наверное, в комнате есть потайная дверь.
Кожаное кресло чуть скрипнуло, когда мужчина сел.
— Добрый вечер, Линелла, — произнес он. — Ты, кажется, хотела меня видеть.
Хотела. И уже давно. Но за последние часы все так запуталось, что я растерялась.
— Что-то стряслось? — поинтересовался мужчина.
— В меня стреляли, — призналась я. — И даже попали. Но твое кольцо меня спасло. Спасибо.
Это был просто набор слов. Я говорила одно, но думала об ином. Например, о том, как мне теперь вести себя с мужем. Мы были близки, но потом я захотела другого мужчину. Можно ли это считать изменой, а то, что я планирую сдать его маг-полиции – предательством? До чего же я, оказывается, мерзкий человек.
— Ты плачешь? — мужчина тревожился все сильнее.
Я коснулась своей щеки. Действительно плачу. Слезы сами катились из глаз. А ведь я собиралась быть стойкой и вести себя как ни в чем не бывало. Не вышло. Конечно, муж заметил мои слезы, в отличие от меня он видит в темноте.
Воздух колыхнулся – мужчина наклонился ко мне. Взяв мои руки в свои, он произнес:
— Я рад, что кольцо сработало. Не знаю, чтобы я делал, если бы потерял тебя, — еще одно неуловимое движение, и он на коленях перед моим креслом.
Пальцы осторожно стерли слезинку с моей щеки, а я была в таком раздрае, что уже ничего не боялась. Набравшись наглости, сказала:
— Если я тебе небезразлична, откройся мне. Я хочу знать, за кого вышла замуж.
Он напряженно замер. Даже не дышал. Каким будет вердикт? В мою пользу или нет? Я вдруг решила, если сейчас он сбросит маску, позволит увидеть себя, отдамся ему. Это будет наш договор, он вырастет из доверия, и мы скрепим его взаимной жертвой.
Но, видимо, еще рано. Я слышала, как он вздохнул. Отвечать ни к чему и так понятно – это отказ. Он пока не готов, и я его за это не виню. Моя связь с маг-полицией, попытки поймать его и сдать говорят о том, что я предательница. Мне нельзя верить.
Протянув руки, я нашла в темноте его плечи. По шее добралась до лица и словно слепая ощупывала его. Очертила подбородок и скулы, чувствуя, как колется щетина. Разлет бровей, ресницы трепещут под пальцами, прямой нос и жесткая линия губ – образ никак не складывался в голове, распадаясь на детали.
Это бесполезно. Руки безвольно упали на колени. Так представление об облике мистера Никто не составить.
— Ты просишь открыться тебе, — сказал мужчина. — Дай мне немного времени, я так и сделаю. Но прежде ты должна выбрать.