Мой голос звучал спокойно. Аж сама диву давалась – откуда столько уверенности? Ведь на деле понятия не имела, что и как говорить, но надеялась, что в процессе меня осенит. В противном случае быть мне закиданной тухлыми помидорами.
Мистер Грин вышел – организовать встречу, а Магнус накрыл мою ладонью своей.
— Ты вся дрожишь, — заметил он. — Нервничаешь?
— Еще как! Это будет мое первое публичное выступление.
— Как твоя семейная жизнь? — заговорил он о другом, отвлекая меня. — Ты… кхм… довольна? А то знаешь, я всегда готов вступиться за тебя. Можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо, — я сжала пальцы друга. — Твое участие много для меня значит, но все на самом деле не так ужасно. Поразительно, но мне не на что жаловаться.
Магнус нахмурился. Мой ответ ему не понравился. Возможно, он ожидал сетований на мужа. Тогда у него был бы повод для… а для чего? Для вызова мистера Никто на дуэль? Смешно. Кому Магнус будет слать вызов? К тому же дуэли давно запрещены.
Но простое «все в порядке» Магнуса не успокоило. Он выспрашивал детали, желая знать, как я отношусь к мистеру Никто, а мне было неловко отвечать. Повезло, что вернулся мистер Грин и прервал нашу беседу.
Рабочие собрались в главном цехе, куда я отправилась немедля. Люди и так на взводе, ни к чему заставлять их ждать, тем самым подпитывая злость.
В цехе дышалось чуть легче, чем на улице, и рабочие раскрыли лица. Они были чумазы от копоти, словно передо мной стояли не жители Ганны, а какие-то дикари.
Собравшись с духом, по железной лестнице я поднялась на платформу, с которой обычно бригадиры наблюдали за ходом работ. Отсюда они следили за техникой безопасности и чтобы никто не лодырничал.
Расправив плечи, я посмотрела на людей. Под моим взглядом шум стих. В цехе сделалось так тихо, что можно было услышать, как летит муха. Тогда я заговорила:
— Этот завод построил мой отец. Он любил его и заботился о его процветании. После его смерти завод достался мне в наследство, и я люблю его не меньше. Ведь теперь это мой завод, но он и ваш тоже. Вы – его душа. От вас зависит его будущее. Много лет завод кормил вас и ваших детей. Несколько поколений ваших семей работают здесь. Вы знаете, у нас никогда не было перебоев с оплатой. Неужели из-за единственного за долгие годы форс-мажора вы забыли все то хорошее, что было?
— Все так, — отвечали из толпы. — Но наши дети хотят есть. Мы лишь хотим получить то, что нам причитается.
Мне нечего было на это возразить. О чем я вообще просила этих людей? Поголодать, пока я улажу проблемы? Давно я не была так себе противна.