Обед у князя М. А. был прекрасный: простой, вкусный, всего вдоволь. В доме говорят, что за старшую княжну>1 сватается жених, только князь покамест слышать не хочет и говорит, что прежде двух или трех лет не выдаст. За обедом в почетном месте опять сидел Плавильщиков, а Злов подле меня и важно потягивал мадеру. Князь приказал поставить ему особую бутылку, примолвив: «Никому, братец, своей порции не давай». Плавильщиков признался, что комедия его была худо вырепетирована и разыграна и оттого не могла иметь успеха, но что в следующий раз она пойдет лучше, тем более, что он сократит ее. Может так, а может и не так — увидим.
После обеда заставили Злова петь арию из «Волшебной флейты»: «In diesen heiligen Hallen». Перевод этой арии показался мне похожим на мой перевод хора в опере «ЭНиза», которую мы переводили вшестером, за 50 руб. Сенбернардские отшельники, найдя живописца, засыпанного снежною лавиною, звонят в колокол и трагически поют:
Хоть висит недавно,
А звонит исправно!
Как ни мало внимательна публика к оперным стихам, но мой хор заставляет ее всякий раз смеяться, хотя положение действующих лиц и очень печальное. Зато Злов без умничанья и с чувством пропел на голос: «Freut euch des Lebens», подражание песни Коцебу: «Es kann ja nicht immer so bleiben». Последние куплеты в пении недурны:
И прежде нас много бывало У жизни веселых гостей,
И вот мы, на память почившим,
Бокал осушаем, друзья!
И после нас будет немало У жизни веселых гостей:
И также, нам в память, счастливцы!
Они опорожнят бокал.
Да, да, круговая порука! Злова заставили повторить, и он повторил куплеты и потроил запамятный бокал.
Немецкая масляница во всем разгаре. Завтра 2-я часть «Русалки» и после бал. Штейнсберг прислал билеты на спектакль и на бал,, но я возвратил: как-то совестно, а чувствую, что на бале не обой-^ дется без потех и взглянуть бы не мешало. Приносивший билеты Петерс сказывал, что Штейнсберг ожидает Гальтенгофа и Гунниуса с семейством. Один — славный тенор, а другой — бас, знаменитый в Германии. Потом будут репетировать большие оперы: «Волшебную флейту», «Дон-Жуана», «Die Entführung», «Аксура», «Оберона» и проч. и проч. Приятельница моя, меньшая Соломони, поступает в труппу примадонною, и нет сомнения, что с ролями доны Анны, Констанции и Памины справится лучше, нежели с ролью вертлявой Лизеты. Простить ей не могу эту Лизету: из чего я трудился?
23 февраля, четверг.
Неожиданно посетили меня Максим Иванович и общий дедушка Василий Алексеевич.* Первый приходил узнать, говею ли я. Что за умный и добрый человек этот Максим Иванович, каких гонений ни натерпелся он за свою резкую правду и верность в дружбе!