3 С. П. Жихарев
потому что не имел ни сильных чувств, ни звучного органа, ни чистого произношения; читал стихи и даже прозу нараспев и, за недостатком физических средств, гонялся кстати и некстати за какими-то эффектами. . . Славу будто бы приобрел он оттого, что императрица изволила его жаловать, что он был муж просвещенный и образованный путешествиями и что в то время другого Никого не было. Но зато актриса Михайлова, которая едва-едва знала грамоте, а писать вовсе не умела, которой всякую роль начитывали, была удивительная актриса. «У, господи боже мой! (дедушка припрыгнул) что за буря! суфлировать не поспеешь, забудешься; рвет и мечет, так и бросает в лихорадку; а сойдет со сцены — дура-дурой!».. О некоторых тогдашних французских актерах относился он с восторгом. «Вот, — говорит, — например, хоть Фло-ридор, подлинно было кого послушать и посмотреть в «Магомете» или «Танкреде». На сцене красавец, голос звучный, поступь благородная; что слово скажет — как рублем подарит; или Офрен, кажется, сам по себе и невзрачен, а уж что за актер! Когда бывало играет Зопира, Аржира или Августа — так все навзрыд и плачут. Я, грешный человек, по-французски худо маракую, но, стоя за кулисами, от Офрена всегда приходил в душевное волнение и даже плакал. А уж какие благородные люди!». Тут дедушка рассказал мне, как одна знатная и богатая дама после представления>1 «Тан-креда» призвала Флоридора и, наговорив ему тысячу вежливостей, просила принять от нее в память доставленного ей удовольствия золотую табакерку со вложением ста империалов, что Флоридор принял табакерку с благодарностью, но от денег отказался, сказав, что актер, имеющий счастье принадлежать театру Великой Екатерины, в деньгах нужды иметь не может, и всякая сумма, приобретенная в России мимо высочайших щедрот, для него предосудительна. Разумеется, императрица узнала о том на другой же день, и при первом случае гордый Танкред получил двойное вознаграждение.
8 марта, среда.
Физические лекции И. И. Страхова час от часу более привлекают публику. Они чрезвычайно занимательны по своим экспериментам.
Я не пропускаю и не пропущу ни одной, сколько бы ни было другого дела. Страхов говорит просто, ясно и увлекательно.>1 Из дам обыкновенные посетительницы — княжна Урусова и Полунина. Прекрасно также говорит и Павел Афанасьевич: он основательно изучил свой предмет и предлагает его убедительно.>2 Я не слыхал других эстетиков и потому не могу определить достоинства нашего профессора сравнительно с прочими, но, признаюсь, слушаю его с величайшим удовольствием. Однако ж вот и он, скромный и благородный человек, попал на зубок какому-то зоилу, который сострил эпиграмму на журнал его: