В результате, я спал, чуть ли не до обеда. Затем занялся мелким ремонтом автомобиля: покопался в двигателе, подтянул кое-что, залил масло. Хотел уже идти обедать, но сел за руль, решив сначала намотать несколько кругов по городу, во-первых, чтобы проверить работу машины, во-вторых, чтобы понаблюдать — вдруг попадется что-нибудь необычное, достойное пленки моего «Зенита» и, конечно, стоящее немало денег. Кто же знал, кроме Тебя, Господи, во что это выльется. Ты умело столкнул между собой две силы зла и наблюдал, потирая чистенькие свои ручки, как более сильный хищник пожрал неосторожного хищника поменьше. Ты продемонстрировал догадку Дарвина, только и всего.
Я шнырял на своем «Жигуленке» и по узким улочкам, и по широким, забитым машинами проспектам, пока не нашел свою судьбу. Теперь я знаю, Господи, не я, а Ты управлял моей машиной: там поставил знак «объезд», там — «поворота нет», там создал пробку, а там вовремя включил красный свет светофора, и вот она — моя судьба.
Она стояла слева от меня за встречной полосой движения в виде скульптурной композиции из четырех человек… Нет, конечно, это были живые люди, и они шевелились, особенно один — седой, средних лет мужчина в приличном, светлых тонов костюме. Он ожесточенно махал руками и брызгал слюной на скульптуру девушки, стройной, белоголовой, с голыми ногами — черное платьице едва закрывало место, откуда они росли. Скульптуру, потому что она, действительно, стояла, как статуя, надменно и величаво, не обращая внимания даже на плевки, как не обращают внимания театральные зрители, сидящие за бешеные деньги в первом ряду, на брызжущих слюной актеров. Последних два изваяния изображали двух совершенно одинаковых бугаев в спортивных костюмах, вытянувшихся столбами за кричащим мужчиной. Со стороны казалось, что богатенький папаша увещевает свою неразумную дочь, а сзади стоит его охрана. Так я и подумал. Но вдруг один бугай шевельнулся, и я увидел, как что-то сверкнуло на солнце в его руке. Сомнений не было — это нож, приставленный к спине седоватого мужчины.
Но тут зажегся зеленый на светофоре, мне загудели стоящие сзади машины. Я вынужден был отпустить сцепление. Я вертел головой, глядя то вперед — на дорогу, то влево, а потом и назад — на удаляющуюся сцену. «Неужели его убили прямо на улице?» — мелькнуло у меня. Но все-таки я успел увидеть, как они вчетвером забирались в белоснежный, модной марки, «БМВ», дабы укатить в противоположном от меня направлении. Я сделал все, чтобы они не ускользнули: проехал перекресток, резко перестроился в крайний левый ряд, вызвав еще более ожесточенные гудки в свой адрес, и, развернувшись на встречной полосе, успел проскочить на желтый все того же светофора. Все, я сидел у них на «хвосте».