В ее мечтах поцелуй был легким: короткое прикосновение губ к губам, – но все оказалось иначе. Этот поцелуй, требовательный, ищущий, продолжался долго, словно герцог хотел убедить ее, что так же жаждет целовать ее, как она ожидает его поцелуев.
Она инстинктивно закрыла глаза. Он притянул ее к широкой груди, обнял еще крепче, словно боялся, что кто-то ее отберет, и продолжил целовать: исступленно, как умирающий от жажды, – отчего груди ее набухли, низ живота заныл, а между ног стало жарко.
Почему-то Эсмеральда поняла, как сильно он хочет, чтобы она приоткрыла губы, и подчинилась. Его язык тут же скользнул внутрь, он застонал от наслаждения и стал медленно исследовать глубины ее рта.
Поцелуи сменяли друг друга: то страстные и долгие, то нежные и быстрые. Их дыхание, стоны и вздохи смешивались, становились все более чувственными.
Эсмеральда обвила руками шею Гриффина, позволяя крепче прижать ее к твердому мускулистому телу. Ее ладони легли ему на затылок, пальцы запутались в густых волосах, потом опустились на плечи. Она ощущала поцелуи на щеках, подбородке, шее и опять на губах. Руки его лихорадочно блуждали по ее телу: от груди до бедер и ягодиц, потом обратно к груди.
– Ты прекрасна, Эсмеральда, – прошептал он ей в губы. – Не надо прятаться за серой тканью.
– Мне так удобнее, – быстро ответила она между поцелуями.
Его ласки были такими пылким, хотя и нежными, и так возбудили обоих, что они едва не задыхались.
Гриффин чуть поднял голову и прошептал:
– Мне этого недостаточно…
И опять завладел ее губами. Оба трепетали, когда он покрывал ее лицо поцелуями, одновременно одной рукой сжимая грудь, а другой – ягодицу. Эсмеральда ощутила твердую выпуклость в его брюках – ничего подобного тому, что она чувствовала сейчас, раньше не было. Сама того не сознавая, она отвечала на его пыл с удивлявшим ее саму рвением: льнула к нему, всячески поощряя прикосновения.
Наконец Гриффин с долгим отчаянным вздохом выпустил ее из объятий, коротко, с горечью усмехнулся и отступил.
Расстроенная столь внезапным и резким окончанием порыва страсти и все еще ощущая головокружение, Эсмеральда облизала губы и сглотнула комок в горле. Она понятия не имела, что поцелуи могут быть такими чудесными: даровать ощущение счастья, но одновременно заставлять хотеть большего. Гриффин не сможет отрицать, что наслаждался поцелуями, как и она, а уж силу его желания она ощущала даже через одежду.
Что теперь будет? Он обещал, что не станет ее целовать, пока она находится в его доме, но слово нарушил.
В ней рос страх.
– Клянусь, что вовсе не собирался целовать вас, когда предложил пойти сюда.