– Понимаю. Чувства нахлынули внезапно.
– Этим словом нельзя описать то, что я чувствовал. Я был зол на вас, но…
Он замолчал.
Ее глаза уже привыкли к темноте, и стало видно выражение досады на его лице.
– Но?..
– Когда я увидел вас стоявшей у окна, господи боже, то мог думать лишь о том, как жажду целовать вас, и немедленно. Пропади пропадом честь, пропади пропадом все, что правильно и прилично. Я хотел одного: целовать вас, – и больше не могу лишать себя вкуса ваших губ. Я мечтал о том, чтобы сжать вас в объятиях, почти с того момента, как впервые увидел.
От такого признания сердце ее забилось еще сильнее. Она тоже мечтала об этом, но была слишком робка, чтобы признаться.
Если бы не Гриффин, как она могла узнать о существовании этих восхитительных ощущений, что он ей подарил?
Она мечтала, что он обнимет ее, нежно поцелует, но не была готова к всепожирающему желанию, которое проникло в ее душу, опьяняя, одурманивая… Как она молилась, чтобы эти удивительные ощущения никогда не покидали ее! Даже сейчас ей не терпелось испытать их опять, испытывать снова и снова.
– То, в чем вы признались леди Норвуд, – правда? – приступил наконец к главному герцог, когда его дыхание пришло в норму. – Нынешний виконт Мейфорт ваш кузен?
В последний раз Эсмеральда рассказывала о своем прошлом, когда устраивалась на работу в агентство. Мисс Фортескью выслушала всю историю и посчитала, что Эсмеральду можно принять на работу, поэтому причин говорить об этом больше не было.
– Да, это правда. Полагаю, вы сочли, что с моей стороны было неправильно не рассказать обо всем вам.
– Вы правы: я предпочел бы все узнать от вас.
– Вы огорчены?
– Нет, но хочу, чтобы вы объяснили, почему скрыли это от меня.
Эсмеральда по привычке вскинула подбородок:
– Я не сочла нужным говорить о родственниках матери, потому что они никак не влияют на мою жизнь.
– И это сбивает меня с толку, – с тяжелым вздохом проговорил Гриффин и пригладил волосы. – Впрочем, вы правы: я огорчен, – но лишь потому, что вы и Джозефина – внучки виконта – не имеете средств, и вам приходится зарабатывать на жизнь работой в агентстве по найму. Вы заставили меня поверить, что…
– …что я простолюдинка, – неожиданно для себя ринулась в бой Эсмеральда. – Ничтожество!
Герцог нахмурился:
– Я вовсе не это хотел сказать. С вашей стороны несправедливо так думать обо мне.
И почему его слова нисколько ее не удивили? Аристократы всегда и во всем считали себя правыми.
Скрывая боль и гнев, она с яростью уставилась на него:
– Брат моей матери говорил то же самое о Майлзе Грэме, просто поэте, которого она любила и хотела видеть своим мужем.