– Спасибо, – поблагодарил Гриффин, протягивая дворецкому плащ. – Так она стала выходить в сад?
– Да, ваша светлость.
Хороший знак. Когда Эсмеральда с сестрой переехала в Мейфэр, Джозефина наотрез отказывалась гулять в саду, где ей все напоминало о Наполеоне.
Гриффин выглянул в окно и увидел Эсмеральду: в светло-розовом платье, с ниткой жемчуга на шее – свадебным подарком мужа, – она сидела на скамье и наслаждалась великолепным днем.
Джозефина разглядывала персидские ирисы, которые Фентон приготовил для майской ярмарки.
Услышав, как открывается задняя дверь, Эсмеральда обернулась и встретила мужа улыбкой. Тот улыбнулся в ответ. Джозефина не обращала на них никакого внимания.
Спрятав книгу и журналы за спиной, Гриффин прошел по влажной траве к скамье и наклонился поцеловать жену.
– Какое восхитительное приветствие! – воскликнула Эсмеральда.
– Отныне так будет всегда.
– Вряд ли леди Эвелин будет этому рада: для нее очень важно соблюдать правила приличия и следовать этикету.
– Я рад, что Джозефина наконец-то вышла в сад.
Эсмеральда оглянулась на сестру и кивнула:
– Да, и, по-моему, не прочь завести другую собаку.
– А пока у меня есть для нее подарок. Вот смотри: это сборник поэзии Майлза Грэма. Сюда вошли все стихи, которые я смог найти.
– Где ты их взял? – удивленно воскликнула Эсмеральда. – Он ведь не издал ни одной книги.
– Издал я. Слышал, что посмертные издания, как правило, очень хорошо продаются.
– Это выставлено на продажу?
– В каждом книжном магазине Лондона, а также в большинстве ирландских и английских магазинов, – улыбнулся Гриффин.
– Я… я не знаю, что сказать.
– Не надо ничего говорить. Я вижу, сколько счастья в твоих прелестных глазах.
– Да, ты прав: я счастлива, поражена, взволнована! Но зачем?
– Я сделал это для Джозефины. Она не захотела, чтобы я вернул ей Наполеона, и, признаться, я рад: было бы непросто забрать собаку у другой девочки, – хотя я мог бы купить ей лошадь или что-нибудь еще, выполнил бы любое желание.
Эсмеральда с улыбкой накрыла его руку своей:
– Я это знаю.
– Она приняла тогда правильное решение, и мне захотелось сделать что-нибудь для нее. Спросил, сохранились ли у нее отцовские стихи, объяснив это своим желанием их прочитать. Она сказала, что у нее есть все стихи. Я их взял, отвез в издательство и оплатил весь процесс. И вот она, книга. – Он поднял журналы: – Два уважаемых издания опубликовали рецензии, и пусть стихи не слишком восхваляют, но зато и не ругают, особенно более поздние.
Глаза Эсмеральды наполнились слезами.
– Гриффин, я так тебе благодарна! Даже не знаю, что сказать, кроме простого «спасибо»!