Он не хотел ни одну.
И только Эсмеральда, запретная для него мисс Свифт, которую приходилось держать на расстоянии, зажигала его кровь, оставляя умирать от жажды. Он хотел ее с такой силой, что едва не сходил с ума.
Он редко отказывал себе в желаемом, но должен был, поэтому просто наслаждался ее обществом: с удовольствием вступал с ней в перепалки, обожал ее дерзость и непредсказуемость. Мало того: сумел даже полюбить ее сестру и их песика. Правда, каждый день Гриффину приходилось напоминать себе, что он не должен к ней прикасаться: пока не должен, – но придет время, когда сможет, и непременно сделает.
Герцог отдал лакею шляпу, перчатки и плащ, постарался выбросить из головы Эсмеральду и направился в бар, кивая по пути знакомым джентльменам, а то и останавливаясь поговорить. Пока что все попытки найти злоумышленника не принесли результата. У него были кое-какие подозрения, но не более того – никаких фактов, – поэтому он решил обратиться к первоисточнику: сэру Уэлби.
В последние дни он много времени проводил в «Уайтсе»: в баре, в бильярдной, в читальне, – и все в надежде услышать хоть что-нибудь, какое-то имя, чтобы понять, кто говорил о мести в ту ночь. Обычно он был очень проницателен и мог по малейшим признакам вычислить виновного, но никаких разговоров не было. По словам тетки, даже в скандальных листках ни словом не упоминалось об этом.
Едва открыв дверь, Гриффин увидел сидевшего почти у входа старика с длинными редеющими седыми волосами. Спина у него была прямой, а плечи – широкими, как у молодого, хотя он и казался чересчур худым. Видел он, должно быть, очень плохо – разве что силуэты, – зато со слухом все было в порядке. Даже за болтовней посетителей, стуком кружек и звоном бокалов, которыми были уставлены деревянные столики, сэр Уэлби расслышал шаги и обернулся. Он всегда улыбался, зная, что новопришедший обязательно заговорит с ним.
Гриффин остановился у его стула:
– Добрый вечер, сэр Уэлби. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
– Ваша светлость! – воскликнул старик и попытался встать, опираясь на трость. – Какая честь для меня.
– Сидите, – положил руку ему на плечо Гриффин. – Ваш бокал почти пуст. Не против, если я закажу еще один?
Герцог поискал взглядом Холси, но Уэлби возразил:
– Нет-нет, мне уже хватит: и без того будет непросто выбраться отсюда и найти экипаж в ночной тьме – ведь я же почти слепой.
К ним подошел официант, но Гриффин его отослал и, усевшись за стол напротив сэра Уэлби, сказал:
– Я вот зачем к вам: не вспомните ли еще что-нибудь о том вечере, когда вы слышали разговор о моих сестрах?