Старик прищурился, густые седые брови его дернулись: похоже, безуспешно старался разглядеть лицо Гриффина.
– Нет-нет, больше ничего не помню.
– Вы же сидите здесь почти каждый вечер. Неужели ни разу не слышали знакомых по той ночи голосов?
Старик тупо уставился на собеседника.
– Уверен, что не слышал, – иначе немедленно дал бы вам знать.
– Странно. Все останавливаются поговорить с вами, когда приходят в бар.
– Ну, далеко не все, хотя и большинство. Некоторые слишком спешат, чтобы думать о вежливости, – проворчал старик. – Я говорил, ваша светлость, что не уверен, узнаю ли их, если придут: я ведь не со всеми, кто сюда приходит, знаком, – а в ту ночь слышал так много голосов, что они сливались и трудно было разобрать.
– Хорошо. Кто-то еще упоминал об этом? Может, расспрашивал?
– Да-да, – неожиданно разволновался старик. – Те, кто останавливается у моего столика, спрашивали, слышал ли я что-нибудь от тех джентльменов. Я говорил им то же, что вам. Их было двое. Больше я ничего не слышал, и не думаю, что услышу. Вряд ли они посмеют теперь говорить в моем присутствии: из опасения, что я всем расскажу.
Странно.
Гриффин повел плечами.
– Ранее вы говорили, что их было человека три-четыре, а может, даже больше.
– Верно: двое-четверо. Было темно. Я ничего не видел, – на удивление уверенно проговорил Уэлби.
Гриффин оглядел помещение бара. Зажженные лампы бросали неяркий свет, оставляя отдаленные столики в полутьме.
– А вы так и не обнаружили никаких зацепок? Даже предположений нет, кто были те молодые джентльмены? – спросил старик.
Гриффин не собирался говорить, что подозревает сэра Чарлза Реддинга и мистера Альберта Трента: не хватало еще, чтобы Уэлби рассказал об этом всем. Неплохо, конечно, если до них дойдут слухи, что за ними следят, но не надо, чтобы они что-то знали наверняка. Весьма озадачивало то обстоятельство, что в лондонском обществе, где невозможно что-либо утаить, никто ничего не знает.
– Пока нет, – вздохнул Гриффин.
– Я поспрашиваю, – предложил старик. – Возможно, что-нибудь смогу выяснить.
– Очень любезно с вашей стороны, но я предпочел бы, чтобы вы вообще ни с кем не затрагивали эту тему.
Сэр Уэлби в недоумении посмотрел на него, но спорить не стал.
– Возможно, вы правы: вдруг те, кто вел дерзкие речи в ту ночь, решат, что не стоит ничего предпринимать, поскольку все скандальные лондонские газеты уже успели написать об этом, не говоря уже о том, что весьма недальновидно затевать войну с герцогом.
– Я тоже на это надеюсь, но мы оба знаем, что есть люди, способные на все.