— Но почему у них всех на щитах крест? Это символ чего-то?
— Почему «у них»? У всех нордов боевой, походный щит имеет на себе изображение перекрёстка, а означает оно, что на все четыре стороны света — север, юг, запад, восток распространится однажды власть нордов, ибо первородные мы в происхождении своём; первые мы среди всех прочих людиян, и другие да служат нам в один день. Но это вовсе не значит, что все остальные крупные племенные союзы (амулетинцы, красномазые, щелеглазки и люди цвета сажи) произошли от нордов — просто они как народы появились позже и проникли в Фантазию гораздо позднее. И когда пристал Эйнар Мореплаватель к неизвестному берегу и отведал эльфийской пищи, все остальные земли, кроме северных, были ещё дикими и свободными от людей.
— Страсть как хочу я быть одним из них! — Заблестели, загорелись у Годомира глаза. — Стать воином желаю я!
— Будешь. Станешь. К тому и готовил тебя; к походной жизни, к суровым условиям. Ибо на севере, куда ты отправишься (а ты туда отправишься) нет таких плодородных земель, как в той же Феевой земле. Хотя ты был и там и сям; есть, с чем сравнивать теперь. Кинжалом управлять умеешь, и меч научишься держать в руках прекрепко. Руби врагов не медля — иначе не руби вовсе. Будь безжалостен, но справедлив, ибо не пожалеет тебя в ответ паладин восточный. Будь безжалостен, но справедлив; умей найти златую середину. Потому что однажды взойдёшь ты на престол, сядешь на трон, и некому будет подсказать тебе нужное и важное решение, потому что недолго мне осталось.
— Что значит…? — Годомир побледнел.
— Но перед тем, как я отправлюсь в путь иной, в места наилучшие, чем здесь, — Оборвал его друид. — Получить ты должен от меня последние дары и наставления, иначе неспокоен буду я вовек.
Юноша вздрогнул.
— Отыщешь в чулане сапоги-скороходы, скатерть-самобранку и ковёр-самолёт. Пользуйся ими с умом, иначе вернусь я с того света, кипя от злости, и отлуплю тебя что есть сил своим ясеневым посохом!
И сглотнув, продолжил Вековлас:
— Итак, ступай же на север (а точнее, на северо-восток) и разыщи там отца безумного своего; не сошедшего с ума, но творящего безрассудство. Как пить мне дать, не признает он тебя сразу (али не признает вовсе), и масла в огонь будет лить его племянник; уж я-то чую: тоже мне, бояре в изгнании. Тогда вернёшься в старый город, и наберёшь людей. Как ты это сделаешь, мне и высоко, и глубоко. Дальше — сам.
И благословил Годомира старец, и помер, и лет жизни его было ровно сто и пятьдесят ещё. И стенал его единственный родной человек, и убивался.