Блуи и Арти, протрезвившиеся и присмиревшие после ночи, проведенной в камере, предстали перед судом и получили каждый по семи суток тюрьмы без права замены штрафом.
Капитал Сэнди таял с каждым днем; жена не уступала ему пальмы Первенства — она приобрела радиоприемник, еще несколько нарядных платьев, две старинные картины Артура Стритона и пианолу.
— Куда же вы все это поставили? — спросил я Сэнди.
— Э-э, да повернуться негде в этом проклятом доме. Хорошо еще, что мне весело, а то пожалел бы, что выиграл в лотерею.
К тому времени, когда Блуи и Арти вышли из тюрьмы, все кончилось — деньги Сэнди были потрачены и наша жизнь вошла в нормальную колею. За них выпили как за мучеников на последнюю пятерку Сэнди.
Несколько лет спустя я встретил старину Сэнди, и он сказал мне, что ни о чем не жалеет.
— Бог дал, бог и взял, — сказал он. — Это была самая счастливая пора моей жизни.
Мораль этой истории такова: если рабочий человек выиграет в лотерею, добра не жди. А вот Полковник Макдугал все твердил, что нам просто не повезло: не встреть мы этих проклятых «спасителей», революция началась бы в ту самую ночь — так он утверждал.
В такие минуты, как эта, нужна мятная конфета>9
— Итак, решено. В Мельбурн поедут Дарки и Эрни. Они отправятся завтра ночью, чтобы в четверг поспеть к началу демонстрации, — сказал Том Роджерс, взглянув на свои часы-луковицу и пряча записную книжку. — Объявляю собрание закрытым.
Том был высокий, широкоплечий мужчина с совершенно седыми волосами и черными бровями. На нем был поношенный, но опрятный костюм, целлулоидный воротничок и черный галстук.
Все пятеро поднялись и расставили по местам стулья в задней комнате Дома механика, где происходило собрание. Потом вышли на улицу, в прохладу весенней ночи, и не спеша зашагали по темному переулку вдоль серого каменного здания.
— Желаю удачи, — сказал Том Роджерс, пожимая руки Эрни Лайлу и Дарки. — Ждем вашего отчета на следующем собрании. — Он сунул Дарки два шиллинга. — Это все, что я могу дать.
Сойдя с тротуара, Том растворился в темноте ночи.
— Я вижу, Тай все еще трудится, — проговорил Полковник Макдугал, указывая на свет в конторе рядом с ратушей Бенсонс-Вэлли.
— Ага, со своей секретаршей, с Барбарой, — многозначительно подхватил Дарки.
От дальнейшего обсуждения действительных и воображаемых грехов инженера Тая, секретаря управления, Дарки отвлекло появление Гундосого Коннорса, который вынырнул из бильярдной, перешел через дорогу и остановился в свете фонаря.
— Ну как, решили послать делегатов на демонстрацию? — осведомился он.