– Николай Иванович!
– Не могу.
– В последний раз, Николай Иванович.
– Сказал, не могу.
– Но ведь…
– Они у тебя скоро весь колхоз разворуют. Два стога. Шутка, что ли? Нет, нет. Про этого, что ли, жеребца-то хвастал? – Капитан поглядел в окошко, закурил. – Ничего вроде бы. Только ведь он у тебя на щетках. Как лапти копыта-то!
– Лапти? Ты, Николай Иванович, зря не заливай. У меня его кирпичники с руками оторвут. Только черта с два! Я его и за золотую валюту никому не отдам. Дак как, Николай Иванович, насчет Петрова-то? А? Без ножа режешь. У меня трактор стоит, сев на носу.
– Зачем его кирпичникам? Глину, что ли, такими ногами месить?
– Три уже раза звонили. Просят. Николай Иванович, Христом-Богом. Давай по мелкому хулиганству, черт бы его побрал, дурака!
– Ничего себе дурак, два стога прибрал к рукам. Нет, нет, ни в коем случае. Судить. Пусть на даровых хлебах поживет.
– Николай Иванович!
– Сорок лет Николай Иванович! – Капитан яростно раздавил папиросу. – Сказал – нет, и дело с концом. Я тебя, когда можно было, выручал? Скажи, выручал я тебя, когда можно было?
– Ну, выручал…
– То-то что «ну». Мне за такие дела… Иди, скажут, Мария Магдалина… Мешалкой. Хватит уже миндальничать. Какой ты, к черту, председатель? Распустил, скоро печать сбонтят. Алё?
– Эх, Николай Иванович… Тебя бы на мое место. – Председатель надел пропрелую фуражку. – Ну и черт с ним! Пусть… Триста гектаров ржи сеять… Дожди пойдут… Где у тебя тут… этот… сортир, что ли?
– Налево, вниз, – сказал капитан.
Председатель хлопнул дверью, забыл про Ивана Африкановича.
– Давай, счастливо. А жеребца я у тебя куплю. Слышишь? – крикнул капитан вдогонку.
Но председатель уже не слышал. Вскоре через мостки простучали копыта жеребчика. Иван Африканович терпеливо стоял у двери.
Начальник милиции немного посидел молча, потом вытащил папку с документами, устало шевеля губами, полистал. Нажал кнопку на столе.
– Смирнов!
– Я, товарищ капитан! – Коротконогий сержант вырос как из-под земли, козырнул.
– Эти двое из «Радуги»…
– Сидят, товарищ капитан. В предварительной.
– Оформить по декабрьскому.
– Слушаюсь.
– На всю катушку чтобы. По пятнадцати суток. Поедешь с ними… в «Радугу». Пусть там отрабатывают, а по ночам будешь в баню сажать. Алёу, девушка? Что там у вас с телефоном? Уснули, что ли? На всю катушку!
– Ясно, товарищ капитан. Разрешите идти?
– Да. Постой, постой, этот отпускник из Мурманска акт не подписал? Пусть здесь в поселке сортиры полмесяца чистит. Все ясно?
Коротконогий сержант козырнул и вышел, а капитан выдрал из папки несколько бумаг, медленно разорвал, бросил в корзину и только тут взглянул на Ивана Африкановича: