– А могу я узнать, мои добрые хозяева, где вы нашли это ушкало?
– Это ушкало, – отвечаю я, – не нашей работы, так делают их только у вас, мы из ваших краев принесли ее показать нашим ребятишкам.
Тут гость в чем-то своем уверился и заволновался.
– Это, – говорит, – мое личное ушкало, своими руками я его вырезал. Скажите, где вы его нашли?
– В суземе, – говорю, – нашли и подивились, И показал гостю, как у нас делают ушкала.
– Это я знаю, – говорит гость, – как у вас делают. Мне бы охота узнать, в каком суземе вы нашли его: сами знаете, какой наш сузем.
– Да, – говорю, – сузем наш велик.
– Велик-то велик, – говорит гость, – но зато же он чуткий. Человек, зверь, даже птица пролетит бывало – и то чутко. Сузем наш, как море, один человек пройдет – и во все стороны побегут от него вести. Десять лет в прошлом я потерял в суземе это ушкало, а вы пришли и его увидали. Я даже точно скажу теперь, где вы нашли мое ушкало: нашли вы его в наших немеряных лесах на путике Воронья пята.
Тут не выдержали и ребятишки на печке и все там зашептали:
– В немеряных лесах!
– Скажу, Вася, я даже и оробел и по привычке своей говорю:
– Живые помочи! Да как же ты знаешь, где мы нашли твое ушкало?
– Воронья пята, – сказал гость, – это наш родовой путик и достался нам от прадеда, и наш прадед вырубил там везде наше знамя: два коротких рубыша – это два пальчика вороньей пяты, третий же – пальчик и ногу в один длинный рубыш… А какое вы сами ставите на своем путике знамя, можно сказать?
– Да отчего же нельзя, – говорим, – конечно, можно. Наше знамя – Волчий зуб – мы ставим одним рубышом.
– Волчий зуб! – говорит. – Знаю и знал его с малолетства. Ну, теперь я вам точно все расскажу, где вы нашли мое ушкало.
Тут полесники наши все затихли: понимаю их, боятся чужого человека.
– Все, все расскажу, – говорит гость, – как у вас вышло на промысле. На вашем путике была вам незадача: дичь попадается, но ее обирает медведь.
– Живые помочи! – говорю, – да как же ты это узнал?
– Медведя этого, – говорит, – вы скорее всего чем-то отпугнули, но дальше стало еще хуже медведя: вас ворон одолил.
– Живые помочи! да как же ты знаешь? – спрашиваю.
А он смеется и говорит:
– Что ты на мои правдивые слова твердишь все свои «Живые помочи». Я не колдун.
И перекрестился по-нашему.
А я, Вася, в колдунов и сам не верю, только отцы, деды, прадеды этим оборонялись в лесах, и я за ними по привычке говорю постоянно: живые помочи. А оно вроде как бы и помогает.
Так вот, говорю я этому чудному человеку:
– Имя твое наше, христианское?
– Имя мое, – отвечает, – Сидор.