— Зависит от того, кого ты искал. — Обаятельно улыбнулась, заправляя мешающую прядь за ухо. — Чем могу помочь, уважаемые?
Судя по тому, что начал он с имени «Ерви», отряд искал целенаправленно меня, а след взяли в Малых Соснах. Произошедшее с грохлами более полугода назад я все старалась забыть, как страшный сон. После того случая пришлось сменить более пяти деревушек, путая следы. Только два месяца назад я набрела на Самударь и решила остаться здесь перезимовать. Видимо, надо было продолжать двигаться.
— Покажи свои корни.
Я удивленно хмыкнула. Сразу быка за рога, значит? Сильно же я вас напугала. Знать бы еще чем.
Магию в природе можно было увидеть невооруженным глазом, при условии, конечно, наличия дара. Обычно она залегала жилами глубоко под землей, изредка выбиваясь на поверхность как в Малых Соснах. Небольшая ее часть также витала в воздухе, где гуще, где реже — это получалось стихийно. Магию в человеке тоже было видно. Сила зарождалась в сердце, эдакий пульсирующий клубок, от которого во все стороны расползались нити резерва, словно корни. Чем больше корней — тем больше магии может накопить маг и тем он сильнее.
Изначально дети, обладающие даром, имели всего несколько слабых ветвей резерва. Этого хватало для того, чтобы учиться использовать силу, но не было достаточно для полноценного его применения. Лет в 16–17 случался прорыв. Постоянное применение магии, пускай и в небольшом объеме, провоцировало резкий рост резерва. Еще вчерашний ученик практически за одну ночь становился полноценным магом.
Я не стала пререкаться и молча развела руки в стороны. На лице мужчины отразилось удивление. Вместо ожидаемых крепких корней он увидел всего несколько слабых ветвей: на левой руке — достающих почти до запястья, а на правой — обрывающихся на середине плеча.
Да, мой прорыв не случился или, как я привыкла думать, опоздал лет на семь.
Закрыв свой резерв от посторонних глаз, я поежилась и накинула капюшон на голову. Мужчина же наоборот заметно расслабился — распрямил плечи, взъерошил и без того спутанные черные волосы. Только сейчас я поняла — все это время он был напряжен, словно взведенная тетива.
— Так чем я могу вам помочь, господа?
— Долгий разговор предстоит, — помедлив, ответил собеседник, — взбирайся на лошадь, потолкуем у твоей подруги.
— У меня, между прочим, здесь дела, — начала я, но обернувшись, увидела в аршине от себя Овечку, невозмутимо доедающую сочный кустик дельвеса, — а, впрочем, это уже не важно.
Подкралась же, поганка.
— Рик, Горян, — представил своих людей мой спутник, как только мы поравнялись лошадьми, потом, спохватившись добавил, — Я Вернар Авилья, капитан Королевских Псов.